Ну... что сказать. Анонимный фест - гуд, тотально анонимный фест - хрень жуткая, коты в мешке не особо приятны априори. Хотелось бы видеть списки команд до вступления в оные. Ну и команда в 8 человек и команда в 1 - как-то... ладно, не будем.
Что-то удалось, что-то нет.
Свои тексты скину тут, чтобы не потерялись.
Название: Рабская верность
Задание: Свободная тема
Размер: 190 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи: назгул, Саурон
Примечание: POV назгула
читатьКакое страшное слово «навсегда». Бессмертие, желанное великими правителями и мудрецами, с течением лет превращается в пытку. Никто из тех ветрогонов, что воспевают вечную любовь и вечную жизнь, не пробовали на своей шкуре ни того, ни другого.
Не успеваю улыбнуться своим мыслям: призрачная корона сдавливает виски, когда насмешливый взгляд Владыки упирается в лицо своего благородного раба.
Склоняться перед Владыкой Мордора унизительно только первые пару десятков лет. Потом от этих церемоний становится тошно. И, наконец, безразлично. Владыка говорил, что ненависть к миру и всему живому – источник наших сил. Не знаю про мир, но простить того, кто обманом обрек на призрачное существование у своих ног, оказалось не по плечу гордецу прошлого. Куда легче было самозабвенно ненавидеть, надеяться, что следующего пробуждения не будет, - и каждый раз ошибаться, приходя в сознание у ног Владыки.
- Ищите Кольцо!
Голос не просто слышен, он давит на каждого из нас. Как будто мы и раньше не знали, что в утраченном Кольце сосредоточена почти вся сила нашего господина.
Человек ничтожен перед силой майа, но час расплаты все ближе. Владыка, видно, позабыл, сколь опасны могут быть послушные, молчаливые рабы, толкующие волю господина дословно.
- Да, Владыка, мы будем. Искать.
Название: Все оттенки красного
Задание: Оригинальность "Красный"
Размер: 533 cлова
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонаж: Саурон
Предупреждение: пейзажная проза
Примечание: POV Саурона далеко после третьей эпохи.
Примечание 2: В тексте использованы музыкальные термины:
открытьAdagio (адажио) — медленно, спокойно, вольно
Stretto (стретто) — ускоряя
Sostenuto (састенуто) — сдержанно
Allegretto (аллегретто) — оживлённо
Vivace (виваче) — оживлённо
tempo primo — первоначальный темп
ad libitum — по желанию
читатьАdagio
Я возникал из огненных всполохов хаоса, которому предстояло стать моим телом. Воплощение всегда было медленным, но никогда не приносило столько боли. Только память. Раз за разом окрашивая мир в один из цветов жизни, мелодиями творения врываясь в сознание, минуя пока еще не вернувшийся слух.
Stretto
Сангрия и гранат. Огонь в кузницах и огонь подземный. Вулканы, реки лавы, огненные крылья балрогов во время строительства Утумно. Отсветы огня на волосах Мелькора. Легкость духа и тела – никаких веков забот и ожиданий, все предельно ясно и четко. Есть только цвет, музыка и уверенные движения рук, предающих форму предмету.
Sostenuto
Киноварь Анфауглит. Конечно, пепельная пустыня успеет стать пеплом, но я помню ее такой – киноварью и терракотом извержений. Движением, в котором смерть не подарит новой жизни. Боль ради боли. Удовлетворение своих желаний во имя самого себя не приносит радости. Насмешка терракотовых земель, превращающихся в черные к тому моменту, когда в них уже не стоит искать тела павших.
Allegretto
Амарант одеяний Кханда. Подумать только, как далеко занесло меня в прошлом воплощении. Предел мира, что занимает мои мысли. Редкие встречи, пустые люди. Рубины, украсившие изделия Эрегиона. Камень, доставшийся Келебримбору, украсил одно из неподвластных мне колец.
Просыпается гнев, пышущий алым.
Прошли тысячи лет, а я все не могу простить этому выскочке то, что он смешал мои планы. Заставил узнать вкус поражения куда раньше, чем началась война. Но он заперт в чертогах Намо, а я опять возвращаюсь туда, откуда меня изгнали. И ярость выцветает. В ней больше нет смысла. Не сейчас.
Vivace
Алые маки в бескрайних степях. Поступь коня, бредущего в ковыле. Крики птиц. Лай охоты. Харад. Название, ушедшее в прошлое, остается в памяти лепестками цвета крови и коврами, расшитыми солнечными нитями. Красная земля, потрескавшаяся от засухи, мельчайший ржавый песок. Одинокий конь без седока кажется черным в лучах заходящего солнца, тронь его – и вся ладонь уже карминовая. Где льется кровь, там расцветают маки.
Tempo primo
Коралл и кардинал - цвета Огненной горы, моего дома и моей гробницы. Со временем я стал сентиментальным. Оглядываясь назад, я знаю, что не стоило ждать. Затянутое нападение превращается в поражение. Если бы я напал сразу. Если бы не повременил. Если бы…
Ad libitum
Я ощутил зов, повелевающий мне открыть глаза, и узнал голос.
Быть того не может, чтобы бессмертные валар позволили мне обрести новое тело.
В тишине я слышал только шум ветра, торопящегося мимо скального выступа, на котором я лежал. И его голос.
Мелькор всегда заботился о том, чтобы кроме его последователей на земле оставались и враги. Всегда оставлял тех, кому позволял прятаться, сражаться, жить в своем благородстве и в надежде на победу света над тьмой. Потому что тьма не может жить без света. Так же, как и свет не различим без теней.
Я слушал голос ветра. Я понимал, что произошло. Гордецы, полностью истребившие зло Мордора, лишились опоры под ногами.
Я хохотал, пока новообретенный голос не охрип. Взахлеб смеялся над проигравшими горе-победителями, оставившими мир людям. И умолк, понимая, что ждет нас всех впереди.
Солнце окрасило закатными красками мир, люди которого перестали понимать грань между светом и тьмой. Близилась ночь.
Ветер пах весной и дождем. Я лежал, подставив лицо его дуновению, и думал об этой земле.
Осталась ли она той Ардой, в которую я хотел вернуться?
Я боялся открыть глаза.
Шагнуть в мир.
Узнать ответ.
Название: Лето, чтобы вернуться
Задание: Тема «Как я провел это лето»
Размер: 626 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи: омп – безымянный адан
Предупреждение: POV
читать дальшеКаждая травинка в этой степи смеется надо мной, словно зная, что с берегов Нурнен не убегают. Почти как из застенок Барад-Дура. Но я упрям. Мне есть для чего выжить. Я знаю в лицо предателя. Того, из-за кого я не смогу смотреть в глаза матерям и женам тех, кто шел за мной. Того, кто загнал мои отряды в ловушку орков – и ушел оттуда невредимым. Я найду способ сбежать. Покуда я вижу по ночам белые стены неприступного для врага города, покуда верю, что не все потеряно, что я не последний…
Я вернусь. Обязан.
Жара, жажда и мухи. Пожалуй, единственные вещи, которые я ненавижу всей душой. С остальным я могу смириться, несмотря на боль в изорванной плетями спине и облезающую от солнца кожу. Несмотря на то, что с каждым часом мир кажется все более и более нереальным. Несмотря ни на что, я собираюсь выжить. И не сдаться. Есть долги, которые надо отдавать даже мертвым. Особенно мертвым.
Июньское солнце садится в горы, долину накрывает благодатная тень. День закончен, завтра ему на смену придет его брат-близнец в солнечной короне.
Я выдержу. Прочь сомнения.
Пыль летит из-под копыт лошади. Никогда скачка не казалась мне такой бесконечной, а степь – такой неровной, чем в начале этого лета, когда мне довелось проехаться в седле морадана, изображая тюк с товарами. Глупая затея с самовольным путешествием от озера Нурнен почему-то не нашла одобрения у надсмотрщиков. Вот и сейчас ничего хорошего от возвращения я не жду.
Подумывал свалиться с коня, но передумал. Вдруг не насмерть?
Гортанный рык. Это ко мне? С трудом сдерживая усмешку на потрескавшихся губах, я поднимаю голову, чтобы посмотреть на подошедшего ко мне орка. Надсмотрщик торопливо открывает замок на цепях, что приковывали меня к камню у самой воды, и толкает меня вперед. Ноги не держат – я неграциозно падаю в соленую воду и не шевелюсь, хотя соль обжигает отметины на моем теле не хуже огня.
Мне не дают захлебнуться. Вытаскивают на берег и пинками заставляют шагать туда, где высится в седле черный всадник. Он смотрит на меня – и я кричу от безысходности. Потому что впервые понимаю, что я могу не вернуться. К сожалению, он не стал меня убивать. Меня просто везут в Барад-Дур.
Июльскому небу над моей головой нет до моих страданий никакого дела.
…Лекари в крепости говорят, что лето уже проходит. Как я провел его? Не вспомню точно. Я был ранен. В бреду и полубреду, мешая сны и реальность: пытаясь дотянуться до уходящих родных; выкрикивая имена друзей и соратников, что понемногу теряли для меня значение; сминая простыни и отталкивая руки лекарей в попытке то ли увернуться от них, то ли принимая смутные видения из кошмаров за реальность, раз за разом оборачиваясь в поисках своего знаменосца и крича от бессильной злобы, потому что за спиной лишь пустота; осыпая угрозами моих благодетелей и желая, чтобы лица из моих видений не уходили. Но они истаивали вместе с ночной темнотой, и в какой-то миг я проснулся, осознавая, что все это мне только привиделось.
Два долгих месяца на грани жизни и смерти ко мне не приходил никто, кроме лекарей и Владыки. Он садился в изголовье моей кровати и рассказывал о том, что случилось после нападения гондорцев на мой отряд, из которого чудом уцелел только я. Я слушал его рассказы и был благодарен судьбе, приведшей ко мне того, кто не побрезговал доставить меня в Барад-Дур.
Когда я смог встать с кровати без чужой помощи, Владыка оказался милосерден. Он дал мне место в стенах крепости, чтобы я не считал себя ненужным. А еще он пообещал, что как только я смогу уверенно держать в руках оружие, я снова займу свое место в рядах дозорных Минас-Моргула. И уж тогда мои обидчики из белостенного города взвоют. Я вернусь. И заставлю их пожалеть.
Дыхание перехватывает от боли в груди. Владыка говорил, что меня ранили в сердце. И со временем это пройдет.
Название: Сказка о бессмертии
Задание: жанр - сказка
Размер: 1 144 слова
Жанр/категория: Сказка, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: ОМП, Кхамул
читать
Далеко на юг от широкой реки, которую чужеземцы называют Андуин, простирались земли Харада. За сотни лет до войны и случилась там эта история.
Жил-был сын вождя. У него было все, о чем только мог мечтать кочевник: молодость, сила, красота. У него было то, о чем втайне мечтает юность: верные друзья, любимая женщина и жаркие ночи в ее объятиях. Но вместе со всем этим досталась ему от предков и неутолимая жажда - жажда, испокон веков гнавшая его племя на новые и новые завоевания. Его кровь воспламеняли мысли о великих победах, а мечты тянулись к большему, чем отпущено человеку. Люди, пришедшие из-за моря, жили дольше других. Об эльфах, изредка оказывавшихся в его землях, говорили, что видели они рассвет мира и под силу им дожить до его заката. Рассказы эти бередили душу юнца. Мир чудился ему несправедливым, потому как все, чего можно достичь в нем, – лишь тлен, что развеет по миру длань времени. И возжелал он вечной жизни.
Долго искал он ответа среди мудрецов своего племени, но никто не мог дать ему желанный совет. Тогда покинул он свои земли и направился на восток, к Огненной горе, где жил Саурон, посланник Огненного бога.
Но не смог юнец войти в крепость: ворота Барад-Дура оставались заперты пред ним много дней. Только в новолунье вышел к нему молодой шаман в сопровождении стаи волков.
- Только достойный может лицезреть Владыку, - сказал он юноше, поднявшемуся с камней ему навстречу. – Ты должен стать лучшим воином. Ты должен познать власть, научиться выбирать без сомнений и не жалеть о прошлом. Только тогда найдешь дорогу к тому, о чем мечтает твое сердце. Я приду к тебе через год, и если ты будешь готов - ты войдешь в Крепость.
В раздумьях вернулся юнец в родные земли. Но был он молод и самоуверен, он жаждал вечности – что перед ней какой-то год?
Когда летняя луна следующего года осветила поселок, в стане объявился странник, сопровождаемый волком. Молодой воин с гордостью показал ему ожерелье из костей поверженных врагов.
- Смотри, я многому научился за этот год. Я стал сильнее других воинов моего племени. Я...
- Этого недостаточно, сын вождя, - улыбнулся ему шаман. – Я дам тебе еще год, чтобы познать власть. И вернусь в ночь, подобную этой, чтобы узнать, полно ли твое сердце решимости войти в Крепость, молодой вождь.
Несколько месяцев раздумывал воин над словами странника. Убеждал себя в том, что посланник огненного бога не может желать зла народу, поклоняющегося его дневному Огненному оку. И на празднике урожая поднял пенный кубок во здравие своего отца... Через неделю молодой вождь стоял у кургана и ни слезинки не было в его глазах. Огненный бог не пожелал спасти своего слугу, значит, ему было угодно передать власть другому. Моложе. Сильнее. Выносливее.
С гордо поднятой головой ждал молодой вождь летнего новолуния. Его власть была неоспорима. Соседние племена склонились перед ним, потому как сила была на его стороне. Он приказал возвести город и сам заложил первый камень у подножия горной гряды. Начало было положено. С остальными хлопотами должны были справиться те, кто уже не мог держаться в седле и был слишком слаб для верховых переходов и сражений.
Вождь ни в чем не знал отказа. Но проклятая Крепость с запертыми воротами являлась ему во снах, и покоритель степняков просыпался в ярости, понимая, что даже во сне эта цель остается недостижима.
Первое новолуние лета он встречал на берегу моря. Недавний кочевник, а теперь хозяин целого города, вождь остался один и неспешно брел вдоль линии, что чертили на песке волны.
Шаман уже ждал у костра. Он протянул вождю бурдюк, полный вина, и губы его тронула мимолетная улыбка:
- Ты вырос, вождь.
- Я занял место своего отца.
- Ты поторопил время. Разве он не желал пожить еще? Он был не стар и по-своему умен.
- Ты дал мне год времени. Разве я не исполнил твоего условия? Разве не взял я власти, что должна была стать моей? Или я собрал мало племен под своей рукой? Или не я заложил первый город будущего королевства?
- А что ты будешь делать с ним, когда придет время уйти?
- Я стану бессмертным.
- Еще нет, - шаман покачал головой. – Ты стал воином. Ты познал власть. Но ты не научился выбирать без оглядки, не сомневаться и не жалеть о прошлом. Даже сейчас я слышу, как твоя душа мечется, не зная, стоило ли слепо верить моим словам. Пока ты не отпустишь то, что держит тебя на земле, ты не станешь большим, чем любой другой вождь давно минувших дней. Позови меня, когда будешь готов.
Год выдался неспокойным. Мечом и огнем прошлись по степи воины, дойдя до южных портовых городов. Алыми маками по весне укрылись поля битв, упоминаний о которых не сохранилось ни в одной летописи.
Вождь раз за разом доказывал, что он может переступить черту, за которой нет места сомнениям в собственной правоте. Но правда была в том, что он лишь учился быть жестоким. Совести нет места там, где жестокость становится привычкой.
Вернувшись в свой новый дом, каменный, как дома в чужих городах, поближе притянув к себе недавно разродившуюся наложницу, он внезапно подумал о том, что его сын тоже сможет пожелать войти в ворота Крепости. И наверняка не станет медлить, когда ему предложат взять власть... Вождь даже не думал о том, что малышу нескольких месяцев от роду не придет в голову желать бессмертия, и нет ему дела сейчас до любой ценности из мира взрослых.
Власть сделала воина трусом. Теперь он боялся предательства и видел вокруг одних лишь соперников.
Время шло, но не приносило успокоения.
Еженощно его терзали кошмары, в которых ему являлись запертые ворота Крепости и ровный голос шамана: «Выбирать без оглядки, не жалеть о прошлом».
Он остро осознавал, что отпущенное ему время утекает, словно вода. Может быть, он упускает последний шанс стать над вечностью. Может быть, другого не будет. Он посмотрел на безлунное небо и решился.
Женский крик полоснул по ушам, когда рука занесла обнаженный клинок над колыбелью младенца. И все, что он мог сделать, чтобы заставить женщину замолчать, это отмахнуться от нее сталью.
Летнее новолуние застало его в пустом доме.
Он откинул в сторону лоскут, которым вытирал клинок от крови, и поднял глаза к небу, откуда на него равнодушно взирали звезды.
- Где ты?! – его крик был больше похож на рев раненого зверя. – Где ты, шаман?!
Всадник въехал в опустевший двор и спешился, глядя на вождя тяжелым взглядом, в котором больше не было улыбки.
- Ты звал меня, и я пришел. Я привез тебе кое-что, без чего ты не сможешь войти в Крепость. Владыка уже ждет тебя. Прими его подарок и следуй за мной.
Обод перстня тускло сверкнул на ладони шамана.
Вождь без колебаний принял этот дар. Он так далеко зашел, что было бы нелепо отступать сейчас.
Ему понадобился короткий миг, чтобы надеть украшение на палец. И целая вечность, полная недоумения и боли, когда кинжал шамана пронзил его сердце.
- Я скажу тебе правду, - прошептал назгул, осторожно опуская вождя на камни двора. – Человек не может стать бессмертным. Но, как и все мы, ты уже перестал быть человеком.
И ворота Барад-Дура раскрылись перед вождем, жаждавшим бессмертия.
Название: Цикл "Сказки травы"
Задание: жанр - сказка
Размер: ~750 слов
Жанр/категория: сказка, джен, местами юмор
Рейтинг: PG-13
Персонажи: орки, вастаки, Саурон, разные истари мельком
Предупреждение: альтернативные все.
читать
Когда-то очень давно, когда Огненная гора впервые озарила пустоши алым огнем, а мир на закате был вдвое шире нынешнего, предгорья в равной мере населяли и орки, и люди. Орочий язык тогда был ближе к другим языкам, чем ныне. И имена они давали своим детям длинные, звучные, чтобы одним именем можно было и умилостивить бога, и предсказать судьбу, и защитить от зла. И речь их была совсем не такой как нынче, а напевной и плавной.
Но однажды в их земли пришла беда. Странные чужаки, пришедшие от Великой реки, беспрепятственно шли через их поселения, рассказывая о том, что все существование здешних племен – ошибка Сил, что не было их в чьем-то замысле, и лишь деяния Мелькора извратили их души.
Болезных не трогали. Кормили, поили, давали место переночевать – и отправляли восвояси. Пока один из них не поднял руки на нахального юнца. Как это всегда бывает, где один – там и двое, за юнца вступились толпой, драка вышла короткой, но страшной.
А за странными путниками, торопливо отбывшими к морю Рун, с запада потянулись другие. И не стало житья от них оркам.
При чем тут орочья речь, спросишь ты? Да вот при том. Попробуй в бою обратиться к кому-то длинным цветастым слогом. Моргнуть не успеешь, как отправишься в вечную ночь.
Когда мумаками можно было пахать поля, о Глазе Саурона никто и слыхом не слыхивал, а Внутреннее море еще не называлось морем Рун, орки и вастаки сообща решились исследовать дальние заморские берега.
Когда они очутились во Внутреннем море, поднялся сильный ветер. Корабль бросало из стороны в сторону, волны перехлестывали через борт. Все быстрее их судно набирало воду. Незадачливые путешественники стали вычерпывать воду, но она все не убывала.
- Нас слишком много! – закричал рулевой. – Надо кого-то выбросить за борт, иначе потонем!
Легко сказать. А кого? Тот по звездам дорогу ищет, тот лучше всех след берет... Столько нового друг о друге узнали, но к решению ни на шаг не приблизились. Закончилось тем, что капитану пришлось самому решать, кто из пассажиров лишний. То к одному подойдет, то к другому. То один орк хмуро взглянет, то другой. В конце концов один из орков не выдержал. Оскалился, да как рявкнет:
- Ты меня выкинуть собрался?!
Испугался капитан, увидев такое страшилище:
- Нет, не тебя, - произнес и прошел мимо.
Всех обошел капитан, но ничего другого, кроме как выкинуть одного из орков, придумать не смог. Но каждый раз, когда он приближался к ним, каждый из них корчил отвратную физиономию, скалился и рычал:
- Ты?! Меня?!
- Нет, - отвечал капитан и шел дальше.
А шторм все усиливался, и вода на палубе прибывала, не оставляя лишних минут на размышление.
Тогда капитан схватил первого попавшегося вастака, подал знак гребцам и вышвырнул его за борт. Так оскалы да грозная речь орков спасли им жизни.
С тех пор орки всегда скалятся, едва им что-то не по нраву, словно вопрошая:
- Ты?! Меня?!
И зачастую от этого только выигрывают.
Когда Барад-Дур только закладывался, а нуменорцы не смели заходить дальше Умбара, долина меж отрогов гор была полна жизни. Не одно поколение шаманов приходило сюда, чтобы научиться преодолевать границы между миром живых и миром мертвых. В те далекие времена Владыка Саурон не засиживался в своей крепости, а часто ходил среди людей, ведя разговоры с вождями и мудрецами.
Однажды пришел в те места немолодой странник в серых одеждах и высокой смешной шляпе.
Саурон, предупрежденный дозорными о приезде чужака к священным местам, вышел ему навстречу, приветствуя странника как желанного гостя. Тепло улыбаясь ему, завел он с ним разговор. Но чужак не был так уж приветлив. То ли устал с дороги, то ли попросту не был знаком с вежливостью. К тому же в моменты задумчивости он то и дело подносил ко рту деревянную трубку и выдыхал дым. Этого странного человека интересовало буквально все. Владыка несколько дней провел в одних лишь разговорах, запретив кому бы то ни было приближаться к шатру, в котором он вел беседу. А на исходе третьего дня чужак ушел, не попрощавшись.
Повелитель Мордора никогда не терпел, чтобы гости уходили, не попрощавшись, потому, собрав отряд всадников, поехал догонять беглеца. А уж тот, стремясь скрыться от погони, и поджег священные поля. Так поджег, что все, посланные в погоню, несколько дней и ночей подряд бродили в дыму да только и могли, что смеяться.
Владыке же пришлось еще несколько недель приглядывать за шаманами, ибо пресыщение дымом сказалось на них не лучшим образом. Пепелище, устроенное серым беглецом, так больше и не поросло зеленью - видать, сильны были чары проходимца. А может, Саурон попросту не хотел возобновлять былое разнотравье. Но достоверно могу сказать лишь одно: священной травы прозренья на плато Горгорот более не сыщешь.
Что-то удалось, что-то нет.
Свои тексты скину тут, чтобы не потерялись.
Название: Рабская верность
Задание: Свободная тема
Размер: 190 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи: назгул, Саурон
Примечание: POV назгула
читатьКакое страшное слово «навсегда». Бессмертие, желанное великими правителями и мудрецами, с течением лет превращается в пытку. Никто из тех ветрогонов, что воспевают вечную любовь и вечную жизнь, не пробовали на своей шкуре ни того, ни другого.
Не успеваю улыбнуться своим мыслям: призрачная корона сдавливает виски, когда насмешливый взгляд Владыки упирается в лицо своего благородного раба.
Склоняться перед Владыкой Мордора унизительно только первые пару десятков лет. Потом от этих церемоний становится тошно. И, наконец, безразлично. Владыка говорил, что ненависть к миру и всему живому – источник наших сил. Не знаю про мир, но простить того, кто обманом обрек на призрачное существование у своих ног, оказалось не по плечу гордецу прошлого. Куда легче было самозабвенно ненавидеть, надеяться, что следующего пробуждения не будет, - и каждый раз ошибаться, приходя в сознание у ног Владыки.
- Ищите Кольцо!
Голос не просто слышен, он давит на каждого из нас. Как будто мы и раньше не знали, что в утраченном Кольце сосредоточена почти вся сила нашего господина.
Человек ничтожен перед силой майа, но час расплаты все ближе. Владыка, видно, позабыл, сколь опасны могут быть послушные, молчаливые рабы, толкующие волю господина дословно.
- Да, Владыка, мы будем. Искать.
Название: Все оттенки красного
Задание: Оригинальность "Красный"
Размер: 533 cлова
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонаж: Саурон
Предупреждение: пейзажная проза
Примечание: POV Саурона далеко после третьей эпохи.
Примечание 2: В тексте использованы музыкальные термины:
открытьAdagio (адажио) — медленно, спокойно, вольно
Stretto (стретто) — ускоряя
Sostenuto (састенуто) — сдержанно
Allegretto (аллегретто) — оживлённо
Vivace (виваче) — оживлённо
tempo primo — первоначальный темп
ad libitum — по желанию
читатьАdagio
Я возникал из огненных всполохов хаоса, которому предстояло стать моим телом. Воплощение всегда было медленным, но никогда не приносило столько боли. Только память. Раз за разом окрашивая мир в один из цветов жизни, мелодиями творения врываясь в сознание, минуя пока еще не вернувшийся слух.
Stretto
Сангрия и гранат. Огонь в кузницах и огонь подземный. Вулканы, реки лавы, огненные крылья балрогов во время строительства Утумно. Отсветы огня на волосах Мелькора. Легкость духа и тела – никаких веков забот и ожиданий, все предельно ясно и четко. Есть только цвет, музыка и уверенные движения рук, предающих форму предмету.
Sostenuto
Киноварь Анфауглит. Конечно, пепельная пустыня успеет стать пеплом, но я помню ее такой – киноварью и терракотом извержений. Движением, в котором смерть не подарит новой жизни. Боль ради боли. Удовлетворение своих желаний во имя самого себя не приносит радости. Насмешка терракотовых земель, превращающихся в черные к тому моменту, когда в них уже не стоит искать тела павших.
Allegretto
Амарант одеяний Кханда. Подумать только, как далеко занесло меня в прошлом воплощении. Предел мира, что занимает мои мысли. Редкие встречи, пустые люди. Рубины, украсившие изделия Эрегиона. Камень, доставшийся Келебримбору, украсил одно из неподвластных мне колец.
Просыпается гнев, пышущий алым.
Прошли тысячи лет, а я все не могу простить этому выскочке то, что он смешал мои планы. Заставил узнать вкус поражения куда раньше, чем началась война. Но он заперт в чертогах Намо, а я опять возвращаюсь туда, откуда меня изгнали. И ярость выцветает. В ней больше нет смысла. Не сейчас.
Vivace
Алые маки в бескрайних степях. Поступь коня, бредущего в ковыле. Крики птиц. Лай охоты. Харад. Название, ушедшее в прошлое, остается в памяти лепестками цвета крови и коврами, расшитыми солнечными нитями. Красная земля, потрескавшаяся от засухи, мельчайший ржавый песок. Одинокий конь без седока кажется черным в лучах заходящего солнца, тронь его – и вся ладонь уже карминовая. Где льется кровь, там расцветают маки.
Tempo primo
Коралл и кардинал - цвета Огненной горы, моего дома и моей гробницы. Со временем я стал сентиментальным. Оглядываясь назад, я знаю, что не стоило ждать. Затянутое нападение превращается в поражение. Если бы я напал сразу. Если бы не повременил. Если бы…
Ad libitum
Я ощутил зов, повелевающий мне открыть глаза, и узнал голос.
Быть того не может, чтобы бессмертные валар позволили мне обрести новое тело.
В тишине я слышал только шум ветра, торопящегося мимо скального выступа, на котором я лежал. И его голос.
Мелькор всегда заботился о том, чтобы кроме его последователей на земле оставались и враги. Всегда оставлял тех, кому позволял прятаться, сражаться, жить в своем благородстве и в надежде на победу света над тьмой. Потому что тьма не может жить без света. Так же, как и свет не различим без теней.
Я слушал голос ветра. Я понимал, что произошло. Гордецы, полностью истребившие зло Мордора, лишились опоры под ногами.
Я хохотал, пока новообретенный голос не охрип. Взахлеб смеялся над проигравшими горе-победителями, оставившими мир людям. И умолк, понимая, что ждет нас всех впереди.
Солнце окрасило закатными красками мир, люди которого перестали понимать грань между светом и тьмой. Близилась ночь.
Ветер пах весной и дождем. Я лежал, подставив лицо его дуновению, и думал об этой земле.
Осталась ли она той Ардой, в которую я хотел вернуться?
Я боялся открыть глаза.
Шагнуть в мир.
Узнать ответ.
Название: Лето, чтобы вернуться
Задание: Тема «Как я провел это лето»
Размер: 626 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи: омп – безымянный адан
Предупреждение: POV
читать дальшеКаждая травинка в этой степи смеется надо мной, словно зная, что с берегов Нурнен не убегают. Почти как из застенок Барад-Дура. Но я упрям. Мне есть для чего выжить. Я знаю в лицо предателя. Того, из-за кого я не смогу смотреть в глаза матерям и женам тех, кто шел за мной. Того, кто загнал мои отряды в ловушку орков – и ушел оттуда невредимым. Я найду способ сбежать. Покуда я вижу по ночам белые стены неприступного для врага города, покуда верю, что не все потеряно, что я не последний…
Я вернусь. Обязан.
Жара, жажда и мухи. Пожалуй, единственные вещи, которые я ненавижу всей душой. С остальным я могу смириться, несмотря на боль в изорванной плетями спине и облезающую от солнца кожу. Несмотря на то, что с каждым часом мир кажется все более и более нереальным. Несмотря ни на что, я собираюсь выжить. И не сдаться. Есть долги, которые надо отдавать даже мертвым. Особенно мертвым.
Июньское солнце садится в горы, долину накрывает благодатная тень. День закончен, завтра ему на смену придет его брат-близнец в солнечной короне.
Я выдержу. Прочь сомнения.
Пыль летит из-под копыт лошади. Никогда скачка не казалась мне такой бесконечной, а степь – такой неровной, чем в начале этого лета, когда мне довелось проехаться в седле морадана, изображая тюк с товарами. Глупая затея с самовольным путешествием от озера Нурнен почему-то не нашла одобрения у надсмотрщиков. Вот и сейчас ничего хорошего от возвращения я не жду.
Подумывал свалиться с коня, но передумал. Вдруг не насмерть?
Гортанный рык. Это ко мне? С трудом сдерживая усмешку на потрескавшихся губах, я поднимаю голову, чтобы посмотреть на подошедшего ко мне орка. Надсмотрщик торопливо открывает замок на цепях, что приковывали меня к камню у самой воды, и толкает меня вперед. Ноги не держат – я неграциозно падаю в соленую воду и не шевелюсь, хотя соль обжигает отметины на моем теле не хуже огня.
Мне не дают захлебнуться. Вытаскивают на берег и пинками заставляют шагать туда, где высится в седле черный всадник. Он смотрит на меня – и я кричу от безысходности. Потому что впервые понимаю, что я могу не вернуться. К сожалению, он не стал меня убивать. Меня просто везут в Барад-Дур.
Июльскому небу над моей головой нет до моих страданий никакого дела.
…Лекари в крепости говорят, что лето уже проходит. Как я провел его? Не вспомню точно. Я был ранен. В бреду и полубреду, мешая сны и реальность: пытаясь дотянуться до уходящих родных; выкрикивая имена друзей и соратников, что понемногу теряли для меня значение; сминая простыни и отталкивая руки лекарей в попытке то ли увернуться от них, то ли принимая смутные видения из кошмаров за реальность, раз за разом оборачиваясь в поисках своего знаменосца и крича от бессильной злобы, потому что за спиной лишь пустота; осыпая угрозами моих благодетелей и желая, чтобы лица из моих видений не уходили. Но они истаивали вместе с ночной темнотой, и в какой-то миг я проснулся, осознавая, что все это мне только привиделось.
Два долгих месяца на грани жизни и смерти ко мне не приходил никто, кроме лекарей и Владыки. Он садился в изголовье моей кровати и рассказывал о том, что случилось после нападения гондорцев на мой отряд, из которого чудом уцелел только я. Я слушал его рассказы и был благодарен судьбе, приведшей ко мне того, кто не побрезговал доставить меня в Барад-Дур.
Когда я смог встать с кровати без чужой помощи, Владыка оказался милосерден. Он дал мне место в стенах крепости, чтобы я не считал себя ненужным. А еще он пообещал, что как только я смогу уверенно держать в руках оружие, я снова займу свое место в рядах дозорных Минас-Моргула. И уж тогда мои обидчики из белостенного города взвоют. Я вернусь. И заставлю их пожалеть.
Дыхание перехватывает от боли в груди. Владыка говорил, что меня ранили в сердце. И со временем это пройдет.
Название: Сказка о бессмертии
Задание: жанр - сказка
Размер: 1 144 слова
Жанр/категория: Сказка, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: ОМП, Кхамул
читать
Сказка о бессмертии,
которую до сих пор рассказывают вечерами в походных шатрах и у кочевничьих костров
которую до сих пор рассказывают вечерами в походных шатрах и у кочевничьих костров
Далеко на юг от широкой реки, которую чужеземцы называют Андуин, простирались земли Харада. За сотни лет до войны и случилась там эта история.
Жил-был сын вождя. У него было все, о чем только мог мечтать кочевник: молодость, сила, красота. У него было то, о чем втайне мечтает юность: верные друзья, любимая женщина и жаркие ночи в ее объятиях. Но вместе со всем этим досталась ему от предков и неутолимая жажда - жажда, испокон веков гнавшая его племя на новые и новые завоевания. Его кровь воспламеняли мысли о великих победах, а мечты тянулись к большему, чем отпущено человеку. Люди, пришедшие из-за моря, жили дольше других. Об эльфах, изредка оказывавшихся в его землях, говорили, что видели они рассвет мира и под силу им дожить до его заката. Рассказы эти бередили душу юнца. Мир чудился ему несправедливым, потому как все, чего можно достичь в нем, – лишь тлен, что развеет по миру длань времени. И возжелал он вечной жизни.
Долго искал он ответа среди мудрецов своего племени, но никто не мог дать ему желанный совет. Тогда покинул он свои земли и направился на восток, к Огненной горе, где жил Саурон, посланник Огненного бога.
Но не смог юнец войти в крепость: ворота Барад-Дура оставались заперты пред ним много дней. Только в новолунье вышел к нему молодой шаман в сопровождении стаи волков.
- Только достойный может лицезреть Владыку, - сказал он юноше, поднявшемуся с камней ему навстречу. – Ты должен стать лучшим воином. Ты должен познать власть, научиться выбирать без сомнений и не жалеть о прошлом. Только тогда найдешь дорогу к тому, о чем мечтает твое сердце. Я приду к тебе через год, и если ты будешь готов - ты войдешь в Крепость.
В раздумьях вернулся юнец в родные земли. Но был он молод и самоуверен, он жаждал вечности – что перед ней какой-то год?
Когда летняя луна следующего года осветила поселок, в стане объявился странник, сопровождаемый волком. Молодой воин с гордостью показал ему ожерелье из костей поверженных врагов.
- Смотри, я многому научился за этот год. Я стал сильнее других воинов моего племени. Я...
- Этого недостаточно, сын вождя, - улыбнулся ему шаман. – Я дам тебе еще год, чтобы познать власть. И вернусь в ночь, подобную этой, чтобы узнать, полно ли твое сердце решимости войти в Крепость, молодой вождь.
Несколько месяцев раздумывал воин над словами странника. Убеждал себя в том, что посланник огненного бога не может желать зла народу, поклоняющегося его дневному Огненному оку. И на празднике урожая поднял пенный кубок во здравие своего отца... Через неделю молодой вождь стоял у кургана и ни слезинки не было в его глазах. Огненный бог не пожелал спасти своего слугу, значит, ему было угодно передать власть другому. Моложе. Сильнее. Выносливее.
С гордо поднятой головой ждал молодой вождь летнего новолуния. Его власть была неоспорима. Соседние племена склонились перед ним, потому как сила была на его стороне. Он приказал возвести город и сам заложил первый камень у подножия горной гряды. Начало было положено. С остальными хлопотами должны были справиться те, кто уже не мог держаться в седле и был слишком слаб для верховых переходов и сражений.
Вождь ни в чем не знал отказа. Но проклятая Крепость с запертыми воротами являлась ему во снах, и покоритель степняков просыпался в ярости, понимая, что даже во сне эта цель остается недостижима.
Первое новолуние лета он встречал на берегу моря. Недавний кочевник, а теперь хозяин целого города, вождь остался один и неспешно брел вдоль линии, что чертили на песке волны.
Шаман уже ждал у костра. Он протянул вождю бурдюк, полный вина, и губы его тронула мимолетная улыбка:
- Ты вырос, вождь.
- Я занял место своего отца.
- Ты поторопил время. Разве он не желал пожить еще? Он был не стар и по-своему умен.
- Ты дал мне год времени. Разве я не исполнил твоего условия? Разве не взял я власти, что должна была стать моей? Или я собрал мало племен под своей рукой? Или не я заложил первый город будущего королевства?
- А что ты будешь делать с ним, когда придет время уйти?
- Я стану бессмертным.
- Еще нет, - шаман покачал головой. – Ты стал воином. Ты познал власть. Но ты не научился выбирать без оглядки, не сомневаться и не жалеть о прошлом. Даже сейчас я слышу, как твоя душа мечется, не зная, стоило ли слепо верить моим словам. Пока ты не отпустишь то, что держит тебя на земле, ты не станешь большим, чем любой другой вождь давно минувших дней. Позови меня, когда будешь готов.
Год выдался неспокойным. Мечом и огнем прошлись по степи воины, дойдя до южных портовых городов. Алыми маками по весне укрылись поля битв, упоминаний о которых не сохранилось ни в одной летописи.
Вождь раз за разом доказывал, что он может переступить черту, за которой нет места сомнениям в собственной правоте. Но правда была в том, что он лишь учился быть жестоким. Совести нет места там, где жестокость становится привычкой.
Вернувшись в свой новый дом, каменный, как дома в чужих городах, поближе притянув к себе недавно разродившуюся наложницу, он внезапно подумал о том, что его сын тоже сможет пожелать войти в ворота Крепости. И наверняка не станет медлить, когда ему предложат взять власть... Вождь даже не думал о том, что малышу нескольких месяцев от роду не придет в голову желать бессмертия, и нет ему дела сейчас до любой ценности из мира взрослых.
Власть сделала воина трусом. Теперь он боялся предательства и видел вокруг одних лишь соперников.
Время шло, но не приносило успокоения.
Еженощно его терзали кошмары, в которых ему являлись запертые ворота Крепости и ровный голос шамана: «Выбирать без оглядки, не жалеть о прошлом».
Он остро осознавал, что отпущенное ему время утекает, словно вода. Может быть, он упускает последний шанс стать над вечностью. Может быть, другого не будет. Он посмотрел на безлунное небо и решился.
Женский крик полоснул по ушам, когда рука занесла обнаженный клинок над колыбелью младенца. И все, что он мог сделать, чтобы заставить женщину замолчать, это отмахнуться от нее сталью.
Летнее новолуние застало его в пустом доме.
Он откинул в сторону лоскут, которым вытирал клинок от крови, и поднял глаза к небу, откуда на него равнодушно взирали звезды.
- Где ты?! – его крик был больше похож на рев раненого зверя. – Где ты, шаман?!
Всадник въехал в опустевший двор и спешился, глядя на вождя тяжелым взглядом, в котором больше не было улыбки.
- Ты звал меня, и я пришел. Я привез тебе кое-что, без чего ты не сможешь войти в Крепость. Владыка уже ждет тебя. Прими его подарок и следуй за мной.
Обод перстня тускло сверкнул на ладони шамана.
Вождь без колебаний принял этот дар. Он так далеко зашел, что было бы нелепо отступать сейчас.
Ему понадобился короткий миг, чтобы надеть украшение на палец. И целая вечность, полная недоумения и боли, когда кинжал шамана пронзил его сердце.
- Я скажу тебе правду, - прошептал назгул, осторожно опуская вождя на камни двора. – Человек не может стать бессмертным. Но, как и все мы, ты уже перестал быть человеком.
И ворота Барад-Дура раскрылись перед вождем, жаждавшим бессмертия.
Название: Цикл "Сказки травы"
Задание: жанр - сказка
Размер: ~750 слов
Жанр/категория: сказка, джен, местами юмор
Рейтинг: PG-13
Персонажи: орки, вастаки, Саурон, разные истари мельком
Предупреждение: альтернативные все.
читать
Почему у орков все слова короткие
Когда-то очень давно, когда Огненная гора впервые озарила пустоши алым огнем, а мир на закате был вдвое шире нынешнего, предгорья в равной мере населяли и орки, и люди. Орочий язык тогда был ближе к другим языкам, чем ныне. И имена они давали своим детям длинные, звучные, чтобы одним именем можно было и умилостивить бога, и предсказать судьбу, и защитить от зла. И речь их была совсем не такой как нынче, а напевной и плавной.
Но однажды в их земли пришла беда. Странные чужаки, пришедшие от Великой реки, беспрепятственно шли через их поселения, рассказывая о том, что все существование здешних племен – ошибка Сил, что не было их в чьем-то замысле, и лишь деяния Мелькора извратили их души.
Болезных не трогали. Кормили, поили, давали место переночевать – и отправляли восвояси. Пока один из них не поднял руки на нахального юнца. Как это всегда бывает, где один – там и двое, за юнца вступились толпой, драка вышла короткой, но страшной.
А за странными путниками, торопливо отбывшими к морю Рун, с запада потянулись другие. И не стало житья от них оркам.
При чем тут орочья речь, спросишь ты? Да вот при том. Попробуй в бою обратиться к кому-то длинным цветастым слогом. Моргнуть не успеешь, как отправишься в вечную ночь.
Почему орки не особо вежливы
Когда мумаками можно было пахать поля, о Глазе Саурона никто и слыхом не слыхивал, а Внутреннее море еще не называлось морем Рун, орки и вастаки сообща решились исследовать дальние заморские берега.
Когда они очутились во Внутреннем море, поднялся сильный ветер. Корабль бросало из стороны в сторону, волны перехлестывали через борт. Все быстрее их судно набирало воду. Незадачливые путешественники стали вычерпывать воду, но она все не убывала.
- Нас слишком много! – закричал рулевой. – Надо кого-то выбросить за борт, иначе потонем!
Легко сказать. А кого? Тот по звездам дорогу ищет, тот лучше всех след берет... Столько нового друг о друге узнали, но к решению ни на шаг не приблизились. Закончилось тем, что капитану пришлось самому решать, кто из пассажиров лишний. То к одному подойдет, то к другому. То один орк хмуро взглянет, то другой. В конце концов один из орков не выдержал. Оскалился, да как рявкнет:
- Ты меня выкинуть собрался?!
Испугался капитан, увидев такое страшилище:
- Нет, не тебя, - произнес и прошел мимо.
Всех обошел капитан, но ничего другого, кроме как выкинуть одного из орков, придумать не смог. Но каждый раз, когда он приближался к ним, каждый из них корчил отвратную физиономию, скалился и рычал:
- Ты?! Меня?!
- Нет, - отвечал капитан и шел дальше.
А шторм все усиливался, и вода на палубе прибывала, не оставляя лишних минут на размышление.
Тогда капитан схватил первого попавшегося вастака, подал знак гребцам и вышвырнул его за борт. Так оскалы да грозная речь орков спасли им жизни.
С тех пор орки всегда скалятся, едва им что-то не по нраву, словно вопрошая:
- Ты?! Меня?!
И зачастую от этого только выигрывают.
Почему в Мордоре скудная растительность, а Гэндальф не путешествует на восток
Когда Барад-Дур только закладывался, а нуменорцы не смели заходить дальше Умбара, долина меж отрогов гор была полна жизни. Не одно поколение шаманов приходило сюда, чтобы научиться преодолевать границы между миром живых и миром мертвых. В те далекие времена Владыка Саурон не засиживался в своей крепости, а часто ходил среди людей, ведя разговоры с вождями и мудрецами.
Однажды пришел в те места немолодой странник в серых одеждах и высокой смешной шляпе.
Саурон, предупрежденный дозорными о приезде чужака к священным местам, вышел ему навстречу, приветствуя странника как желанного гостя. Тепло улыбаясь ему, завел он с ним разговор. Но чужак не был так уж приветлив. То ли устал с дороги, то ли попросту не был знаком с вежливостью. К тому же в моменты задумчивости он то и дело подносил ко рту деревянную трубку и выдыхал дым. Этого странного человека интересовало буквально все. Владыка несколько дней провел в одних лишь разговорах, запретив кому бы то ни было приближаться к шатру, в котором он вел беседу. А на исходе третьего дня чужак ушел, не попрощавшись.
Повелитель Мордора никогда не терпел, чтобы гости уходили, не попрощавшись, потому, собрав отряд всадников, поехал догонять беглеца. А уж тот, стремясь скрыться от погони, и поджег священные поля. Так поджег, что все, посланные в погоню, несколько дней и ночей подряд бродили в дыму да только и могли, что смеяться.
Владыке же пришлось еще несколько недель приглядывать за шаманами, ибо пресыщение дымом сказалось на них не лучшим образом. Пепелище, устроенное серым беглецом, так больше и не поросло зеленью - видать, сильны были чары проходимца. А может, Саурон попросту не хотел возобновлять былое разнотравье. Но достоверно могу сказать лишь одно: священной травы прозренья на плато Горгорот более не сыщешь.
-
-
01.01.2014 в 23:12Задание: пьеса
Размер: 1 102 слова
Жанр/категория: пьеса, трагифарс, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: Саурон, Первый назгул, Второй назгул.
Предупреждение: почти АУ, почти ООС
Примечание: мы сочли, что у орков не может быть своего театра, посему решили предоставить на суд читателя пьесу, написанную для майа и назгулов в подражание пьесам Но автором, пожелавшим остаться неизвестным.
Примечание 2: Строение пьесы Но, по существу, трехчленное: вступление, разработка, финал (дзё-ха-кю). У каждой части свой темп: медленный, ускоренный, быстрый.
Во вступительной части актер-ситэ после музыкальной интродукции представляется публике. Он называет свое имя и говорит о том, куда направляется и зачем. Следует «песня странствия».
Разработка, в свою очередь, обычно состоит из трех частей. Начинается она с торжественного выхода ситэ. Первая сцена как бы рисует пейзажный фон, на котором должны развернуться события,— это завязка. Две другие развивают сюжет в нарастающем динамическом напряжении. В конце третьей части дается ключ к разгадке тайны. Хор поет коду.
Финал пьесы (его название «кю» значит «быстрый») устремлен к завершению пьесы.
Состав труппы (дза) немногочисленный. Во главе стоит первый актер — ситэ. В ранних пьесах театра Но он был единственным актером, однако по мере того как пьеса становилась сложнее, другие действующие лица начали приобретать самостоятельное значение. Ситэ — центр пьесы. Второй актер — «ваки» — чаще всего «подыгрывает» главному актеру, он как бы сдвинут к периферии, на что указывает и само его название: «ваки» — сторона. У него свои спутники — «вакидзурэ».
читать