Эх, пьеса...

Название: Дорога к истине
Задание: пьеса
Размер: 2 903 слова
Жанр/категория: пьеса, драма, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: несколько омп, Саурон

читать

ДОРОГА К ИСТИНЕ
(Запрещенная на территории Мордора пьеса)

Действующие лица:
Государь одного из королевств к востоку от моря Рун, ведущий свою родословную от Солнца (по словам жрецов).
Старший сын Государя.
Младший сын Государя.
Жрец Солнца, главного культа королевства.
Посланник - он же Саурон, темный майа.
Первый стражник.
Второй стражник.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена первая

Покои государя. Он возлежит на возвышении на подушках, у нижней из пяти ступеней, ведущих к правителю, сидит Жрец. На Жреце ярко-алые одежды, указывающие на его принадлежность к культу Солнца.
Государь, все еще крепкий мужчина с несколько бледным цветом лица и пшеничными волосами, задумчиво перебирает четки.

Жрец Солнца: (Почтительно склонившись перед троном) Нет, государь. В провинциях теперь все спокойно. После того, как ваш сын, да продлит Солнце его года, вернулся из похода, далекие кланы не смеют и головы поднять, не то что воду мутить.

Государь: Поднимись, Жрец. Твои слова успокоили меня. Но осталось кое-что, что продолжает меня заботить. Я хочу, чтобы отправил ты доверенных людей к Огненной горе. Если молва говорит правду, и там появился посланник Солнца, я хочу знать о том всё.

Жрец: Как прикажет благословенный Солнцем.

Государь: Пусть не жалеют коней. Я должен знать, правда ли, что бог Солнца отвернулся от нас, своих детей, чтоб помогать нашим соседям и обучать их.

Жрец: Слова твои, государь, едва ли не богохульны. Но я понимаю тяжесть твоих забот. Я сам отправлюсь в путь, чтобы через неделю привезти тебе вести.

Государь: Не медли в дороге ни дня.

Жрец поднимается, кланяется и выходит.

Государь: (задумчиво смотрит на свои руки) Мог ли я подумать, что настанет день, когда я не смогу поднять меча и удержаться в седле? Время казалось для меня безделицей, а прожитые годы – не более чем прошлогодним снегом, что истаивает, не оставляя о себе сожалений, но в положенный срок приходит снова. Наша кровь сильна, а род живуч. Но даже рожденные от Солнца стареют и умирают. Подверженный болезням человек не знает своего срока, но в этом, пожалуй, тоже есть своя мудрость. (Поднимает взгляд к солнцу, хорошо видимому через распахнутое окно) Скажи, Огненноликий отец, ждущий меня в своем чертоге, которого из сыновей поставить у трона? Подай знак! Ответь! Дождусь ли я того момента, когда жрецы принесут мне вести от Огненной горы, где поселился чужак? Молчишь. Как и всегда ты оставляешь нам самим вершить судьбу и выбирать дороги.

Сцена вторая

Главный зал храма Солнца. У алтаря стоит коленопреклоненный Жрец, вернувшийся из своего паломничества. Он одет во все те же алые одеяния, только теперь их ворот украшен черным узором.
Государь неспешно заходит в храм в сопровождении двух уже взрослых сыновей, приближается к алтарю, в руках несет чашу с кровью – подношение Солнцу. Сыновья остаются у дверей, но прислушиваются к разговору.

Жрец: (не оборачиваясь) Мой Государь, я исполнил все, что вы велели. Я побывал у Огненной горы. Неподалеку от нее и впрямь возводит башню Посланник Солнца. (Поднимается. Оборачивается к Государю. Взгляд у Жреца наполнен восторгом.) Он явился на мой зов и много говорил о нашей стране и о тебе, Государь. Сказал он, что отец Солнце радуется, глядя на тебя с небес. Что слава твоя долетает до его обители в небесах. И что Посланник пришел на землю из огненных чертогов, чтобы помочь тебе в твоих делах и начинаниях.

Государь: Благая весть.

Жрец: Он жаждал встречи, но обещал твоему Огненноликому отцу, что не придет, покуда ты, Государь, его не позовешь.

Государь: Не позову? Посланник Солнца ждет позволения явиться?

Жрец: (благоговейно) Да, Государь. Позвать его в столицу?

Государь: Зови. Пусть будет здесь к исходу дня.

Жрец: Но Государь!..

Государь: Посланца Солнца ужели остановит расстоянье? Так и скажи: к закату жду его.

Жрец подчеркнуто вежливо кланяется и уходит во внутренние покои храма. Сыновья, послушные жесту Государя, оставляют того у алтаря одного.

Сцена третья

Государь в задумчивости стоит у алтаря, освещение меркнет, близятся сумерки. Из внутренних покоев выходит мужчина без возраста. Он одет в черные одежды и носит единственное украшение – довольно массивное золотое кольцо. Он улыбается государю.

Посланник: Приветствую тебя, великий государь. Ты звал меня – на твой я зов ответил.

Государь: В тебе не вижу я священного Огня...

Посланник: Не все то золото, что заблестит при свете. Но если хочешь – испытай меня, я на любой вопрос смогу тебе ответить. Я знаю все, что было, то, что есть, и предсказать возьмусь, что будет с нами дальше. Я знаю твой секрет.

Государь: И только?

Посланник: Тебе известно: ты угаснешь скоро. И знай: ни зелья, ни молитвы твоей судьбы не смогут изменить. Один лишь только путь уйти от смерти… (умолкает, задумчиво обходит государя) И тот покуда не доступен.

Государь: Не говорил я никому об этом. Что ж, может быть, и впрямь ты наделен могуществом. Или даром провидения. Скажи, зачем ты появился в наших землях?

Посланник: Чтобы направить тех, кто ищет знаний. Как оазис дарует наслажденье страннику в пустыне, так знания дают насытить жажду духа. И помощь предложить тебе я в силах.

Государь: Неужто мне она нужна?

Посланник: Не хуже моего ты знаешь, что корабли, причалившие в гаванях твоих, не принесли покоя. И чужаки, сошедшие на берег, сильнее оказались, чем отряды, что стерегут границы. (помолчал) Но впрочем, любая помощь не бывает бескорыстна.

Государь: (поморщившись) Чего желаешь ты?

Посланник: (улыбаясь) Да сущих пустяков. Того, что мне уже принадлежит, - земель у Огненной горы.

Государь: Они и так твои. Но если хочешь, то твоими будут и те, что прилегают к ним. От гор до гор.

Посланник: (иронично глядя) Благодарю. И вот мой дар тебе. (Протягивает ладонь, на ладони – неприметное кольцо) Оно поможет в трудную минуту и жизнь продлить, и силу обрести.

Государь: Силу?

Посланник: Силу править твоей страной. Завоевать соседей. Хранить порядок и закон в степи, на побережье. Да мало ли, где можно применить полученную власть?

Государь: Мой закон из тех, что нет нужды хранить ни сталью, ни войной, ни силой. Он справедлив – для бедных и богатых, для тех, кто благороден или нет, закон один. Одна для всех расплата. Такой твой дар не нужен мне.

Посланник: А что до жизни, что, приняв мой дар, продлить ты смог бы?

Государь: Не мне решать, когда закончить жизнь. Я в юности грехов свершил не мало, но и благих поступков всех не счесть. Пусть Огненный отец решает, а не ты.

Посланник: (закрывая ладонь, неодобрительно) Что ж, Государь, мы встретимся еще. И если вдруг решишь ты передумать и дар принять из рук моих, лишь позови. Я появлюсь немедля.

Посланник выходит из зала. Государь в раздумьях опускается у алтаря и поднимает взгляд к витражу.

Государь: Отец мой Солнце, знак подай! Принять мне дар Посланца? Иль на тебя лишь уповать, отвергнув искушенье? Дай знак!

Чаша с жертвенной кровью переворачивается, заливая алтарь.

Государь: Услышал ты меня. И принял подношенье. Так значит, прав был я, что дар отверг...

Сцена четвертая

Переходы дворца. В темном углу стоят двое мужчин. Оба закутаны в плащи так, что не разглядеть лиц. Но вот один из них выходит на свет – мы видим старшего сына государя.

Старший сын: Отец отказался от советов Посланника Солнца, но дал ему владенья и богатство. Дал власть и право направлять жрецов, отправившихся в паломничество к Огненной горе на поиски прозрения. Но сам туда не собрался. И Посланника он решил не звать ко двору.

Младший сын: (приблизившись) Мой брат, мне только что верховный жрец шепнул, что отец наш болен.

Старший сын: Пусть шепчут. Наш отец еще не одного жреца переживет. А шептунов уж точно.

Младший: (поводя плечами) Я бы съездил в паломничество, брат. Пока меня не будет, присмотри за Государем-отцом. И за жрецами. Мне кажется, тут дело нечисто.

Старший сын: Я обещаю сделать все, что будет в моих силах.

Младший сын: Не доверяй жрецам.

Старший сын: И ты не доверяй.

Коротко обняв старшего брата, младший уходит. Стоит ему уйти, как в коридоре появляется жрец.

Жрец: Мой принц.

Старший сын: (надменно кивая) Вы были у отца?

Жрец: Как и всегда. Визиты поутру и к вечеру, сильна рука традиций.

Старший сын: Уж всяко не сильнее, чем закон.

Жрец: Закон был писан для людей людьми. Традиций же, мой принц, божественны истоки. Они сильнее будут, чем закон.

Старший сын: Угроза? (презрительно улыбается) Едва взойду на трон, я отменю традиции. Закону буду поклоняться, будто Солнцу. И буду чтить Закон, а не его.

Жрец: (склонившись, бормочет под нос) И каждому воздастся по заслугам. (громче) Как пожелает принц. А что ваш младший брат?

Старший сын: Не знаю. Мне дела нет до придури его.

Старший сын уходит, жрец долго смотрит ему вслед, довольно улыбаясь.

Жрец: (чужим голосом) Нет, этот королю в подметки не годится. Размах не тот, да и душа не та.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Сцена первая

Коридор замка. У дверей, ведущих в покои короля, стража. К дверям подходит Старший сын государя. Он изменился внешне, на лице появился шрам, доспех на нем покрыт дорожной пылью.
Стражники скрещивают алебарды, не пропуская принца к дверям.

Первый стражник: Государь не велел пускать.

Старший сын: Кого? Меня?!

Второй стражник: Простите, принц, но Государь изволил ясно выразиться. Никого не пропускать.

Старший сын: Я не никто, я – сын. Наследник трона. И если вы сию секунду!..

За спиной наследника появляется другой человек. Он касается плеча принца и тем самым перебивает его. Старший сын отшатывается, будто увидев призрак.

Старший сын: Брат! Где ты был эти долгие пять лет?! Здесь все сильно переменилось.

Младший сын: (ласково) Я был полезен там, где оставался. И сила Солнца снизошла ко мне. Посланник, обитающий на Огненной горе, учил меня премудростям жрецов и древним чарам. И я теперь вернулся оттого, что сон мне вещий был: наш Государь не доживет до завтра.

Старший сын: Ты говоришь об этом так легко! Но если ты умен безмерно, то делом докажи свои познанья – спаси его!

Младший сын: (печально) Отверг он Солнца дар, что для него был предназначен, и чар моих не хватит для того, чтобы у смерти вырвать жизнь отца из лап когтистых.

Старший сын: Ты знаешь, что могло б спасти его?

Младший сын: Не что, а кто. Посланник бога Солнца затем и прибыл, чтоб его спасти. И предлагал отцу он исцелиться...

Старший сын: И что отец?

Младший сын: Не принял его дар. Но если бы тебе, мой старший брат, уговорить отца, чтоб согласился он принять Посланника еще хотя бы раз. Быть может, смерть могла бы отступиться.

Старший сын: Уговорить? Легко тебе сказать. Отец меня к себе не подпускает. И стражники стоят перед дверями...

Младший сын криво улыбается, глядя на стражников. Проводит рукой, будто отстраняя их от двери, и те засыпают стоя, продолжая держать в руках оружие.

Младший сын: (кланяясь старшему) Вот видишь, путь открыт. Иди к нему.

Старший сын неодобрительно смотрит на брата, но заходит в покои государя.

Сцена вторая

Покои государя. Государь сидит в кресле у камина, лицом к дверям. В руках его свиток. Откладывая свиток на низкий стол, государь смотрит на сына.

Государь: Я ведь просил меня не беспокоить.

Старший сын: Прости, отец. Но быть в неведенье я более не мог. Ты выгнал лекарей, отправил восвояси целителей и знахарей степных, жрецов – и тех не пожелал послушать. Скажи...

Государь: (спокойно) Мой срок отмерен. И вскоре я увижу всеотца намного ближе, чем я мог отсюда.

Старший сын: (падая на колени перед креслом отца) Мой Государь! Коль это правда, может, стоит позвать Посланника богов обратно? Принять его…

Государь: (опуская руку на голову сына) Мой неразумный сын, где видел ты или когда слыхал, чтобы бессмертие давали даром? У каждой вещи в мире свой удел, свой срок, свой час. И стоимость своя. Воитель платит за кровавый пир, лишаясь милосердия. Жрец платит за познания свои семьей, которую отныне ему заменят братья или сестры в твердыне Солнца. Сказитель платит лигами дорог. А кое-кто и попросту собою. Подумай сам, бессмертию цена не велика ль, чтоб смертному платить?

Старший сын: (чуть касаясь губами ладони отца) Но если ты уйдешь в чертоги Солнца, кто сможет удержать страну единой? Я слаб, я глуп, в сравнении с тобой ничтожен. К власти не стремлюсь я. Не оставляй нас. Мой государь... нет, мой отец! Живи! Хотя бы выслушай Посланника еще раз. Прошу тебя, прими последний шанс.

Государь: (глухо кашляя) Пусть так. Распорядись послать гонца.

Старший сын: (поднимается) Уже иду, отец. Держись...

Сын выходит. Государь остается один, вытирает платком кровь, проступившую на губах, смотрит в пламя.

Государь: Предчувствие беды терзает сердце. О Всеотец, ты подавал мне знак, и я, уверен, толковал его как должно. Что ж до сомнений... то пока живешь, они не оставляют. Хотел бы я прожить другую жизнь: длиннее, ярче, краше, веселее. Но вряд ли бы остался я собою, когда бы повернулось время вспять.

Сцена третья

День клонится к закату. Последние лучи солнца освещают покои Государя. И в этот миг в дверях появляется Посланник в сопровождении младшего сына.

Посланник: (к своему спутнику, ласково) Останься у дверей. Уверен, что Государь захочет говорить со мной один.

Младший сын: (угодливо кланяясь) Как будет вам угодно.

Юноша закрывает двери, оставляя Посланника наедине с Государем.

Посланник: И снова я явился на твой зов.

Государь: И как и прежде, не своею волей тебя я звал.

Посланник: Долгие пять лет надеялся, что вразумишься ты и примешь Солнца дар.

Государь: Я и сейчас не склонен признавать тебя посланником богов.

Посланник: (смеясь) Ты думаешь, что кто-то из людей вложить сумел такую силу в мои руки?

Государь: В легендах говорят, что кроме добрых сил бывали злые.

Посланник: Зла не существует. Есть лишь добро – и отрицание добра. По недомыслию, во злобе или в гневе мы отрицаем то добро, которое нам боги предлагают, и, понимая их послания превратно, мы после говорим: вот было зло.

Государь: По-твоему война – частица блага?

Посланник: Для сильных непременно. Ты - силен, над стягами твоей дружины Солнца длань, не знал ты поражений. Разве это не благо для того, кто доблестно служил твоим знаменам?

Государь: Я не стремился к силе. Лишь Закон.. (закашливается)

Посланник: Закон? Он сильными изобретен, чтобы держать в узде – о диво! – слабых. Но ты не думай о державе, вспомни о себе. Ты не увидишь следующих лун, когда не станешь большим, чем ты есть. Возьми мой дар – и, укрепивши тело, продолжи чтить Закон и укреплять границы государства. Раз в них ты веришь больше, чем в слова, идущие от Солнца. (Протягивает государю открытую ладонь. На ней блестит кольцо.)

Государь: Закон изобретен, чтоб сильный знал границы власти. И суть всех слов твоих пусть убедительно звучит, но не согласен я, что справедливость у силы в услуженье может быть.

Посланник: Как в услуженье силы поступают все знания и все богатства мира, так точно справедливость и закон идут с ней рядом, уступая место решительности мудрого вождя. И если уходить сейчас, кому оставишь ты свою страну? Мальчишкам, что с собою не могут разобраться?

Государь: (улыбаясь) Я слишком стар, чтобы не верить детям.

Посланник: (ехидно) Такая вера может обойтись дороже всех корон и всех каменьев. Ты их совсем не знаешь.

Государь: Может быть. Но я готов рискнуть и в них поверить.

Посланник: (негромко) А после – хоть потоп. Слыхали мы такое. (четко) Так что же, предпочтешь ты умереть возможности остаться здесь здоровым, полным сил и в ясности ума?

Государь долго смотрит на кольцо, протягивает к нему руку, но не успевает взять, сотрясаемый кашлем. Посланник неподвижно ждет.

Государь: (устраиваясь в кресле поудобнее) Я решил. Коль испытать решил мою ты волю, я лучше проиграю, чем приму твой дар. Пусть век недолог, зато он мой. И никому не должен я услуг за то, что оказался на земле, и отвечать мне только пред собою, перед законом и пред совестью моей. Кольца не надо мне.

Посланник: (неискренне улыбаясь) Что ж, испытанье ты прошел. Отец твой Солнце горд твоим решеньем. И в этот раз без всяческих услуг я говорю, прими сей дар. Он твой теперь по праву.

Государь: (отвернулся, глядя на пламя) И снова "нет". Когда б отец мой Солнце решил меня внезапно исцелить, омолодить и жизнь продлить безмерно, уже ль бы он посланцев снаряжал? Он бог. Зачем ему посредник? Но он молчит, как все века назад. Читал я книги древних, в них строки есть о том, что боги некогда ходили среди смертных. Но отдалившись в срок, не могут более влиять на судьбы тех, кто остается под этими луной и солнцем. И ты – не бог и даже не Посланник бога. И чей бы ты подарок мне не подал... Тебе я не поверю, что Кольца, способного мне даровать бессмертие, цена не равноценна. Что потеряю я, когда приму твой дар, так холодящий сердце?

Посланник: Не потеряешь. Только обретешь. Бессмертие и силу, много силы. Умение ходить между людей невидимым, читать людские мысли, знать тропы духов...

Государь: (усмехнувшись, смотрит на посланника) Не стоит повторять. Пусть будет так, как мне отмерят боги.

Посланник: (сквозь зубы) Так будет.

Посланник уходит стремительным шагом. В комнату заходит младший из сыновей, приближается к отцу. Государь поднимает голову, глядя на сына, и печально улыбается.

Младший сын: Ты отказался от его даров?

Государь: Когда-нибудь и ты меня поймешь. И не осудишь старика за то, что и на склоне лет не захотел склониться пред другими.

Младший сын: (чужим голосом, в котором узнается голос Посланника) Мне жаль.

Государь: Нам всем. Я слишком поздно понял, что потерял тебя у Огненной горы.

Младший сын: (смеясь) Твой сын тебя не слышит. Он проиграл мне в отблесках огня, не вынес тяжесть знаний, что открылись. И упросил меня забрать страданья и даровать забвение ему. Теперь ты знаешь. С этим и умрешь.

Государь протягивает руку к сыну, закашливается, хватается за горло и падает замертво.

Младший сын: Надо было соглашаться принять от Солнца дар. Старик упрямец был, каких не сыщешь, и умер глупо. Что ж толку сожалеть о не произошедшем? (своим голосом) Брат! Лекарей сюда! Отец...

В комнату врывается Старший сын, за ним - Жрец, заглядывают стражники. Посланник заходит в комнату незамеченным и остается у окна.

Посланник: (негромко) Бог Солнце уж призвал в свою обитель достойнейшего среди сыновей. Тому же, кто возьмет себе корону, я предложу свои совет и помощь.

Старший сын: (склонясь над телом отца) Уйди, Посланник. Так хотел отец, и воле я его наперекор идти не стану. Покинь наш край, останься на Горе - решать тебе. Но помни, во дворце тебе не рады.

Посланник: Ты пожалеешь.

Посланник уходит, оставляя скорбящих людей у тела Государя.

иллюстрация к тексту

арт: [J]Сова Минервы[/J]

---

БПВ-2

Ну... что сказать. Анонимный фест - гуд, тотально анонимный фест - хрень жуткая, коты в мешке не особо приятны априори. Хотелось бы видеть списки команд до вступления в оные. Ну и команда в 8 человек и команда в 1 - как-то... ладно, не будем.
Что-то удалось, что-то нет.
Свои тексты скину тут, чтобы не потерялись.


Название: Рабская верность
Задание: Свободная тема
Размер: 190 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи: назгул, Саурон
Примечание: POV назгула

читать

Какое страшное слово «навсегда». Бессмертие, желанное великими правителями и мудрецами, с течением лет превращается в пытку. Никто из тех ветрогонов, что воспевают вечную любовь и вечную жизнь, не пробовали на своей шкуре ни того, ни другого.
Не успеваю улыбнуться своим мыслям: призрачная корона сдавливает виски, когда насмешливый взгляд Владыки упирается в лицо своего благородного раба.
Склоняться перед Владыкой Мордора унизительно только первые пару десятков лет. Потом от этих церемоний становится тошно. И, наконец, безразлично. Владыка говорил, что ненависть к миру и всему живому – источник наших сил. Не знаю про мир, но простить того, кто обманом обрек на призрачное существование у своих ног, оказалось не по плечу гордецу прошлого. Куда легче было самозабвенно ненавидеть, надеяться, что следующего пробуждения не будет, - и каждый раз ошибаться, приходя в сознание у ног Владыки.
- Ищите Кольцо!
Голос не просто слышен, он давит на каждого из нас. Как будто мы и раньше не знали, что в утраченном Кольце сосредоточена почти вся сила нашего господина.
Человек ничтожен перед силой майа, но час расплаты все ближе. Владыка, видно, позабыл, сколь опасны могут быть послушные, молчаливые рабы, толкующие волю господина дословно.
- Да, Владыка, мы будем. Искать.


Название: Все оттенки красного
Задание: Оригинальность "Красный"
Размер: 533 cлова
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонаж: Саурон
Предупреждение: пейзажная проза
Примечание: POV Саурона далеко после третьей эпохи.
Примечание 2: В тексте использованы музыкальные термины:

открыть

Adagio (адажио) — медленно, спокойно, вольно
Stretto (стретто) — ускоряя
Sostenuto (састенуто) — сдержанно
Allegretto (аллегретто) — оживлённо
Vivace (виваче) — оживлённо
tempo primo — первоначальный темп
ad libitum — по желанию

читать

Аdagio
Я возникал из огненных всполохов хаоса, которому предстояло стать моим телом. Воплощение всегда было медленным, но никогда не приносило столько боли. Только память. Раз за разом окрашивая мир в один из цветов жизни, мелодиями творения врываясь в сознание, минуя пока еще не вернувшийся слух.

Stretto
Сангрия и гранат. Огонь в кузницах и огонь подземный. Вулканы, реки лавы, огненные крылья балрогов во время строительства Утумно. Отсветы огня на волосах Мелькора. Легкость духа и тела – никаких веков забот и ожиданий, все предельно ясно и четко. Есть только цвет, музыка и уверенные движения рук, предающих форму предмету.

Sostenuto
Киноварь Анфауглит. Конечно, пепельная пустыня успеет стать пеплом, но я помню ее такой – киноварью и терракотом извержений. Движением, в котором смерть не подарит новой жизни. Боль ради боли. Удовлетворение своих желаний во имя самого себя не приносит радости. Насмешка терракотовых земель, превращающихся в черные к тому моменту, когда в них уже не стоит искать тела павших.

Allegretto
Амарант одеяний Кханда. Подумать только, как далеко занесло меня в прошлом воплощении. Предел мира, что занимает мои мысли. Редкие встречи, пустые люди. Рубины, украсившие изделия Эрегиона. Камень, доставшийся Келебримбору, украсил одно из неподвластных мне колец.
Просыпается гнев, пышущий алым.
Прошли тысячи лет, а я все не могу простить этому выскочке то, что он смешал мои планы. Заставил узнать вкус поражения куда раньше, чем началась война. Но он заперт в чертогах Намо, а я опять возвращаюсь туда, откуда меня изгнали. И ярость выцветает. В ней больше нет смысла. Не сейчас.

Vivace
Алые маки в бескрайних степях. Поступь коня, бредущего в ковыле. Крики птиц. Лай охоты. Харад. Название, ушедшее в прошлое, остается в памяти лепестками цвета крови и коврами, расшитыми солнечными нитями. Красная земля, потрескавшаяся от засухи, мельчайший ржавый песок. Одинокий конь без седока кажется черным в лучах заходящего солнца, тронь его – и вся ладонь уже карминовая. Где льется кровь, там расцветают маки.

Tempo primo
Коралл и кардинал - цвета Огненной горы, моего дома и моей гробницы. Со временем я стал сентиментальным. Оглядываясь назад, я знаю, что не стоило ждать. Затянутое нападение превращается в поражение. Если бы я напал сразу. Если бы не повременил. Если бы…

Ad libitum
Я ощутил зов, повелевающий мне открыть глаза, и узнал голос.
Быть того не может, чтобы бессмертные валар позволили мне обрести новое тело.
В тишине я слышал только шум ветра, торопящегося мимо скального выступа, на котором я лежал. И его голос.
Мелькор всегда заботился о том, чтобы кроме его последователей на земле оставались и враги. Всегда оставлял тех, кому позволял прятаться, сражаться, жить в своем благородстве и в надежде на победу света над тьмой. Потому что тьма не может жить без света. Так же, как и свет не различим без теней.
Я слушал голос ветра. Я понимал, что произошло. Гордецы, полностью истребившие зло Мордора, лишились опоры под ногами.
Я хохотал, пока новообретенный голос не охрип. Взахлеб смеялся над проигравшими горе-победителями, оставившими мир людям. И умолк, понимая, что ждет нас всех впереди.

Солнце окрасило закатными красками мир, люди которого перестали понимать грань между светом и тьмой. Близилась ночь.
Ветер пах весной и дождем. Я лежал, подставив лицо его дуновению, и думал об этой земле.
Осталась ли она той Ардой, в которую я хотел вернуться?
Я боялся открыть глаза.
Шагнуть в мир.
Узнать ответ.


Название: Лето, чтобы вернуться
Задание: Тема «Как я провел это лето»
Размер: 626 слов
Жанр/категория: джен
Рейтинг: G
Персонажи: омп – безымянный адан
Предупреждение: POV

Каждая травинка в этой степи смеется надо мной, словно зная, что с берегов Нурнен не убегают. Почти как из застенок Барад-Дура. Но я упрям. Мне есть для чего выжить. Я знаю в лицо предателя. Того, из-за кого я не смогу смотреть в глаза матерям и женам тех, кто шел за мной. Того, кто загнал мои отряды в ловушку орков – и ушел оттуда невредимым. Я найду способ сбежать. Покуда я вижу по ночам белые стены неприступного для врага города, покуда верю, что не все потеряно, что я не последний…
Я вернусь. Обязан.

Жара, жажда и мухи. Пожалуй, единственные вещи, которые я ненавижу всей душой. С остальным я могу смириться, несмотря на боль в изорванной плетями спине и облезающую от солнца кожу. Несмотря на то, что с каждым часом мир кажется все более и более нереальным. Несмотря ни на что, я собираюсь выжить. И не сдаться. Есть долги, которые надо отдавать даже мертвым. Особенно мертвым.
Июньское солнце садится в горы, долину накрывает благодатная тень. День закончен, завтра ему на смену придет его брат-близнец в солнечной короне.
Я выдержу. Прочь сомнения.

Пыль летит из-под копыт лошади. Никогда скачка не казалась мне такой бесконечной, а степь – такой неровной, чем в начале этого лета, когда мне довелось проехаться в седле морадана, изображая тюк с товарами. Глупая затея с самовольным путешествием от озера Нурнен почему-то не нашла одобрения у надсмотрщиков. Вот и сейчас ничего хорошего от возвращения я не жду.
Подумывал свалиться с коня, но передумал. Вдруг не насмерть?

Гортанный рык. Это ко мне? С трудом сдерживая усмешку на потрескавшихся губах, я поднимаю голову, чтобы посмотреть на подошедшего ко мне орка. Надсмотрщик торопливо открывает замок на цепях, что приковывали меня к камню у самой воды, и толкает меня вперед. Ноги не держат – я неграциозно падаю в соленую воду и не шевелюсь, хотя соль обжигает отметины на моем теле не хуже огня.
Мне не дают захлебнуться. Вытаскивают на берег и пинками заставляют шагать туда, где высится в седле черный всадник. Он смотрит на меня – и я кричу от безысходности. Потому что впервые понимаю, что я могу не вернуться. К сожалению, он не стал меня убивать. Меня просто везут в Барад-Дур.
Июльскому небу над моей головой нет до моих страданий никакого дела.


…Лекари в крепости говорят, что лето уже проходит. Как я провел его? Не вспомню точно. Я был ранен. В бреду и полубреду, мешая сны и реальность: пытаясь дотянуться до уходящих родных; выкрикивая имена друзей и соратников, что понемногу теряли для меня значение; сминая простыни и отталкивая руки лекарей в попытке то ли увернуться от них, то ли принимая смутные видения из кошмаров за реальность, раз за разом оборачиваясь в поисках своего знаменосца и крича от бессильной злобы, потому что за спиной лишь пустота; осыпая угрозами моих благодетелей и желая, чтобы лица из моих видений не уходили. Но они истаивали вместе с ночной темнотой, и в какой-то миг я проснулся, осознавая, что все это мне только привиделось.
Два долгих месяца на грани жизни и смерти ко мне не приходил никто, кроме лекарей и Владыки. Он садился в изголовье моей кровати и рассказывал о том, что случилось после нападения гондорцев на мой отряд, из которого чудом уцелел только я. Я слушал его рассказы и был благодарен судьбе, приведшей ко мне того, кто не побрезговал доставить меня в Барад-Дур.
Когда я смог встать с кровати без чужой помощи, Владыка оказался милосерден. Он дал мне место в стенах крепости, чтобы я не считал себя ненужным. А еще он пообещал, что как только я смогу уверенно держать в руках оружие, я снова займу свое место в рядах дозорных Минас-Моргула. И уж тогда мои обидчики из белостенного города взвоют. Я вернусь. И заставлю их пожалеть.
Дыхание перехватывает от боли в груди. Владыка говорил, что меня ранили в сердце. И со временем это пройдет.


Название: Сказка о бессмертии
Задание: жанр - сказка
Размер: 1 144 слова
Жанр/категория: Сказка, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: ОМП, Кхамул

читать

Сказка о бессмертии,
которую до сих пор рассказывают вечерами в походных шатрах и у кочевничьих костров

Далеко на юг от широкой реки, которую чужеземцы называют Андуин, простирались земли Харада. За сотни лет до войны и случилась там эта история.

Жил-был сын вождя. У него было все, о чем только мог мечтать кочевник: молодость, сила, красота. У него было то, о чем втайне мечтает юность: верные друзья, любимая женщина и жаркие ночи в ее объятиях. Но вместе со всем этим досталась ему от предков и неутолимая жажда - жажда, испокон веков гнавшая его племя на новые и новые завоевания. Его кровь воспламеняли мысли о великих победах, а мечты тянулись к большему, чем отпущено человеку. Люди, пришедшие из-за моря, жили дольше других. Об эльфах, изредка оказывавшихся в его землях, говорили, что видели они рассвет мира и под силу им дожить до его заката. Рассказы эти бередили душу юнца. Мир чудился ему несправедливым, потому как все, чего можно достичь в нем, – лишь тлен, что развеет по миру длань времени. И возжелал он вечной жизни.
Долго искал он ответа среди мудрецов своего племени, но никто не мог дать ему желанный совет. Тогда покинул он свои земли и направился на восток, к Огненной горе, где жил Саурон, посланник Огненного бога.
Но не смог юнец войти в крепость: ворота Барад-Дура оставались заперты пред ним много дней. Только в новолунье вышел к нему молодой шаман в сопровождении стаи волков.
- Только достойный может лицезреть Владыку, - сказал он юноше, поднявшемуся с камней ему навстречу. – Ты должен стать лучшим воином. Ты должен познать власть, научиться выбирать без сомнений и не жалеть о прошлом. Только тогда найдешь дорогу к тому, о чем мечтает твое сердце. Я приду к тебе через год, и если ты будешь готов - ты войдешь в Крепость.

В раздумьях вернулся юнец в родные земли. Но был он молод и самоуверен, он жаждал вечности – что перед ней какой-то год?
Когда летняя луна следующего года осветила поселок, в стане объявился странник, сопровождаемый волком. Молодой воин с гордостью показал ему ожерелье из костей поверженных врагов.
- Смотри, я многому научился за этот год. Я стал сильнее других воинов моего племени. Я...
- Этого недостаточно, сын вождя, - улыбнулся ему шаман. – Я дам тебе еще год, чтобы познать власть. И вернусь в ночь, подобную этой, чтобы узнать, полно ли твое сердце решимости войти в Крепость, молодой вождь.

Несколько месяцев раздумывал воин над словами странника. Убеждал себя в том, что посланник огненного бога не может желать зла народу, поклоняющегося его дневному Огненному оку. И на празднике урожая поднял пенный кубок во здравие своего отца... Через неделю молодой вождь стоял у кургана и ни слезинки не было в его глазах. Огненный бог не пожелал спасти своего слугу, значит, ему было угодно передать власть другому. Моложе. Сильнее. Выносливее.
С гордо поднятой головой ждал молодой вождь летнего новолуния. Его власть была неоспорима. Соседние племена склонились перед ним, потому как сила была на его стороне. Он приказал возвести город и сам заложил первый камень у подножия горной гряды. Начало было положено. С остальными хлопотами должны были справиться те, кто уже не мог держаться в седле и был слишком слаб для верховых переходов и сражений.
Вождь ни в чем не знал отказа. Но проклятая Крепость с запертыми воротами являлась ему во снах, и покоритель степняков просыпался в ярости, понимая, что даже во сне эта цель остается недостижима.

Первое новолуние лета он встречал на берегу моря. Недавний кочевник, а теперь хозяин целого города, вождь остался один и неспешно брел вдоль линии, что чертили на песке волны.
Шаман уже ждал у костра. Он протянул вождю бурдюк, полный вина, и губы его тронула мимолетная улыбка:
- Ты вырос, вождь.
- Я занял место своего отца.
- Ты поторопил время. Разве он не желал пожить еще? Он был не стар и по-своему умен.
- Ты дал мне год времени. Разве я не исполнил твоего условия? Разве не взял я власти, что должна была стать моей? Или я собрал мало племен под своей рукой? Или не я заложил первый город будущего королевства?
- А что ты будешь делать с ним, когда придет время уйти?
- Я стану бессмертным.
- Еще нет, - шаман покачал головой. – Ты стал воином. Ты познал власть. Но ты не научился выбирать без оглядки, не сомневаться и не жалеть о прошлом. Даже сейчас я слышу, как твоя душа мечется, не зная, стоило ли слепо верить моим словам. Пока ты не отпустишь то, что держит тебя на земле, ты не станешь большим, чем любой другой вождь давно минувших дней. Позови меня, когда будешь готов.

Год выдался неспокойным. Мечом и огнем прошлись по степи воины, дойдя до южных портовых городов. Алыми маками по весне укрылись поля битв, упоминаний о которых не сохранилось ни в одной летописи.
Вождь раз за разом доказывал, что он может переступить черту, за которой нет места сомнениям в собственной правоте. Но правда была в том, что он лишь учился быть жестоким. Совести нет места там, где жестокость становится привычкой.
Вернувшись в свой новый дом, каменный, как дома в чужих городах, поближе притянув к себе недавно разродившуюся наложницу, он внезапно подумал о том, что его сын тоже сможет пожелать войти в ворота Крепости. И наверняка не станет медлить, когда ему предложат взять власть... Вождь даже не думал о том, что малышу нескольких месяцев от роду не придет в голову желать бессмертия, и нет ему дела сейчас до любой ценности из мира взрослых.
Власть сделала воина трусом. Теперь он боялся предательства и видел вокруг одних лишь соперников.
Время шло, но не приносило успокоения.
Еженощно его терзали кошмары, в которых ему являлись запертые ворота Крепости и ровный голос шамана: «Выбирать без оглядки, не жалеть о прошлом».
Он остро осознавал, что отпущенное ему время утекает, словно вода. Может быть, он упускает последний шанс стать над вечностью. Может быть, другого не будет. Он посмотрел на безлунное небо и решился.

Женский крик полоснул по ушам, когда рука занесла обнаженный клинок над колыбелью младенца. И все, что он мог сделать, чтобы заставить женщину замолчать, это отмахнуться от нее сталью.

Летнее новолуние застало его в пустом доме.
Он откинул в сторону лоскут, которым вытирал клинок от крови, и поднял глаза к небу, откуда на него равнодушно взирали звезды.
- Где ты?! – его крик был больше похож на рев раненого зверя. – Где ты, шаман?!
Всадник въехал в опустевший двор и спешился, глядя на вождя тяжелым взглядом, в котором больше не было улыбки.
- Ты звал меня, и я пришел. Я привез тебе кое-что, без чего ты не сможешь войти в Крепость. Владыка уже ждет тебя. Прими его подарок и следуй за мной.
Обод перстня тускло сверкнул на ладони шамана.
Вождь без колебаний принял этот дар. Он так далеко зашел, что было бы нелепо отступать сейчас.
Ему понадобился короткий миг, чтобы надеть украшение на палец. И целая вечность, полная недоумения и боли, когда кинжал шамана пронзил его сердце.
- Я скажу тебе правду, - прошептал назгул, осторожно опуская вождя на камни двора. – Человек не может стать бессмертным. Но, как и все мы, ты уже перестал быть человеком.
И ворота Барад-Дура раскрылись перед вождем, жаждавшим бессмертия.


Название: Цикл "Сказки травы"
Задание: жанр - сказка
Размер: ~750 слов
Жанр/категория: сказка, джен, местами юмор
Рейтинг: PG-13
Персонажи: орки, вастаки, Саурон, разные истари мельком
Предупреждение: альтернативные все.

читать

Почему у орков все слова короткие

Когда-то очень давно, когда Огненная гора впервые озарила пустоши алым огнем, а мир на закате был вдвое шире нынешнего, предгорья в равной мере населяли и орки, и люди. Орочий язык тогда был ближе к другим языкам, чем ныне. И имена они давали своим детям длинные, звучные, чтобы одним именем можно было и умилостивить бога, и предсказать судьбу, и защитить от зла. И речь их была совсем не такой как нынче, а напевной и плавной.
Но однажды в их земли пришла беда. Странные чужаки, пришедшие от Великой реки, беспрепятственно шли через их поселения, рассказывая о том, что все существование здешних племен – ошибка Сил, что не было их в чьем-то замысле, и лишь деяния Мелькора извратили их души.
Болезных не трогали. Кормили, поили, давали место переночевать – и отправляли восвояси. Пока один из них не поднял руки на нахального юнца. Как это всегда бывает, где один – там и двое, за юнца вступились толпой, драка вышла короткой, но страшной.
А за странными путниками, торопливо отбывшими к морю Рун, с запада потянулись другие. И не стало житья от них оркам.
При чем тут орочья речь, спросишь ты? Да вот при том. Попробуй в бою обратиться к кому-то длинным цветастым слогом. Моргнуть не успеешь, как отправишься в вечную ночь.

Почему орки не особо вежливы

Когда мумаками можно было пахать поля, о Глазе Саурона никто и слыхом не слыхивал, а Внутреннее море еще не называлось морем Рун, орки и вастаки сообща решились исследовать дальние заморские берега.
Когда они очутились во Внутреннем море, поднялся сильный ветер. Корабль бросало из стороны в сторону, волны перехлестывали через борт. Все быстрее их судно набирало воду. Незадачливые путешественники стали вычерпывать воду, но она все не убывала.
- Нас слишком много! – закричал рулевой. – Надо кого-то выбросить за борт, иначе потонем!
Легко сказать. А кого? Тот по звездам дорогу ищет, тот лучше всех след берет... Столько нового друг о друге узнали, но к решению ни на шаг не приблизились. Закончилось тем, что капитану пришлось самому решать, кто из пассажиров лишний. То к одному подойдет, то к другому. То один орк хмуро взглянет, то другой. В конце концов один из орков не выдержал. Оскалился, да как рявкнет:
- Ты меня выкинуть собрался?!
Испугался капитан, увидев такое страшилище:
- Нет, не тебя, - произнес и прошел мимо.
Всех обошел капитан, но ничего другого, кроме как выкинуть одного из орков, придумать не смог. Но каждый раз, когда он приближался к ним, каждый из них корчил отвратную физиономию, скалился и рычал:
- Ты?! Меня?!
- Нет, - отвечал капитан и шел дальше.
А шторм все усиливался, и вода на палубе прибывала, не оставляя лишних минут на размышление.
Тогда капитан схватил первого попавшегося вастака, подал знак гребцам и вышвырнул его за борт. Так оскалы да грозная речь орков спасли им жизни.
С тех пор орки всегда скалятся, едва им что-то не по нраву, словно вопрошая:
- Ты?! Меня?!
И зачастую от этого только выигрывают.

Почему в Мордоре скудная растительность, а Гэндальф не путешествует на восток

Когда Барад-Дур только закладывался, а нуменорцы не смели заходить дальше Умбара, долина меж отрогов гор была полна жизни. Не одно поколение шаманов приходило сюда, чтобы научиться преодолевать границы между миром живых и миром мертвых. В те далекие времена Владыка Саурон не засиживался в своей крепости, а часто ходил среди людей, ведя разговоры с вождями и мудрецами.
Однажды пришел в те места немолодой странник в серых одеждах и высокой смешной шляпе.
Саурон, предупрежденный дозорными о приезде чужака к священным местам, вышел ему навстречу, приветствуя странника как желанного гостя. Тепло улыбаясь ему, завел он с ним разговор. Но чужак не был так уж приветлив. То ли устал с дороги, то ли попросту не был знаком с вежливостью. К тому же в моменты задумчивости он то и дело подносил ко рту деревянную трубку и выдыхал дым. Этого странного человека интересовало буквально все. Владыка несколько дней провел в одних лишь разговорах, запретив кому бы то ни было приближаться к шатру, в котором он вел беседу. А на исходе третьего дня чужак ушел, не попрощавшись.
Повелитель Мордора никогда не терпел, чтобы гости уходили, не попрощавшись, потому, собрав отряд всадников, поехал догонять беглеца. А уж тот, стремясь скрыться от погони, и поджег священные поля. Так поджег, что все, посланные в погоню, несколько дней и ночей подряд бродили в дыму да только и могли, что смеяться.
Владыке же пришлось еще несколько недель приглядывать за шаманами, ибо пресыщение дымом сказалось на них не лучшим образом. Пепелище, устроенное серым беглецом, так больше и не поросло зеленью - видать, сильны были чары проходимца. А может, Саурон попросту не хотел возобновлять былое разнотравье. Но достоверно могу сказать лишь одно: священной травы прозренья на плато Горгорот более не сыщешь.

@темы: Арда, Фанфик

---

Остатки работ с феста

Название: Осада Барад-Дура
Размер: 3905
Жанр и категории: спецквест, джен
Рейтинг: G
Персонажи: много омп, Кхамул, упоминания Аргора, Саурона
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание: тайм-лайн времен Последнего Союза, имена назгулов и прочие названия по ВИ.

Ханната казалась отсюда совершенно иной. Страна степей, где резвый конь состязается с вольным ветром, а в воздухе чудится дыхание истинной свободы. Мордорские крепости же хотелось сравнивать со скалами, неприступными и вечными.
Отец всегда хотел, чтобы я пришел под руку посланника Солнца. Раз уж самому ему не суждено было сюда добраться: не подобало охраннику киртханна* Ханнаты отрекаться от чина, дарованного ему богами. Другое дело я - третий сын, которому не достанется ни земли, ни дома, ни богатства. Сам Жрец Солнца велел мне идти в эту землю за своей судьбой.
Как сейчас помню соленое море Нурнен, чьи воды были гладки, несмотря на сильный ветер, подгонявший утлый челн с такими же, как я, паломниками.
Он ждал на берегу: шаман, окруженный стаей волков. Я признал его с первого взгляда, такую силу невозможно не узнать. Было странно и очень непривычно осознавать, что сказки, которые рассказывала мне мать, способны оказаться реальностью.
А еще более странным было увидеть на его лице улыбку, когда один из волков подошел ко мне и позволил мне провести рукой по его шерсти.
Отец не собирался учить меня чему-то, кроме военного дела. Только много дней спустя я узнал о том, что мое незнание иных путей спасло мне жизнь. Великий Шаман, которого здесь именовали Кхамулом, очень не любил соперников и не чурался никаких способов избавления от них, потому в крепости Саурианны он был и оставался единственным в своем роде знатоком троп духов.

Битва всегда такова: или ты убьешь, или тебя. Воля Владыки гнала орков вперед, заставляя не бояться клинков и копий противника, принуждая продолжать атаку, даже когда под ногами втоптаны в землю сраженные стрелами товарищи. В этом темном потоке восторга, щедро перемешанной с агонией, было что-то невероятно притягательное. Что-то, что взывало к самым глубинам души, и я не мог отвести глаз от развернувшейся передо мною картины.
Господин Кхамул ухмыльнулся мне, будто прочитав мои мысли.
– У тебя будет возможность показать себя, Таурхал. Но день этот еще не настал.
Мне не оставалось ничего иного, кроме как склонить голову.
Секретарь. Какая смешная должность для того, кого воспитывали воином. Для того, кто мог бы занять место в рядах воинов киртханна. Но я уже принял решение, пусть пока что Велики Шаман и не пускает меня на передовую.
А после боя у Черных Врат, ведущих на Запад, и вовсе казалось, что Саурианна - и Мордор вместе с ним - непобедимы.
Небольшой поселок у широкой реки был сметен за считанные минуты. Какие глупцы могли поселиться здесь? Занять земли Владыки и думать, что это останется безнаказанным?
Ночь скрыла от моих глаз детали, а господин мой унесся на коне далеко вперед, сопровождаемый стаей призрачных волков, следовавших за ним по пятам от ворот Барад-Дура. Мне ничего не оставалось, как усесться у костра, за которым грелись мои сородичи, уже не первый год служившие Саурианне.
– …съели ребенка тарков. - Новобранец, по всему видно. Не привык еще к тому, что орки очень нетребовательны к пище.
– Подумаешь, беда. Голодные были. – Пожал плечами старший. – Лучше его, чем жилистого воина, которого и разжевать-то трудно, да и Владыке он еще пригодится..
– И что женщинами попользовались, так тоже обычное дело?
– А на что война? Вот для этого и ради трофеев, – ухмыльнулся мой сосед. – Нет трофеев - нет интереса. А своих жен и детей они очень даже любят. И в обиду не дадут, уж будь уверен.
– Право победителя - святое. Сразу видно, не доводилось тебе входить в захваченный город.
Они говорили между собой о чем-то своем, обыденном, а я смотрел на догорающий дом и неосознанно сжимал кулаки. Наверно, опытные воины были правы: зачем еще идти простому нгхаурэ* на войну, если не за этим самым? Это киртханна сражаются за земли, влияние, людей и союзы. А простому воину так много не надо, достаточно и богатых трофеев.

Войска Саурианны одерживали победу за победой. Гарнизон крепости шутил, что еще несколько месяцев, и весь мир на запад от Мордора будет ползать у наших ног.
Но все изменилось, когда в Барад-Дуре появился Ангмарец.
Кхамул в тот день долго стоял на крепостной стене, вглядываясь в сторону Черных Врат. Как сейчас помню его непривычно веселую улыбку, когда у Врат Барад-Дура показался Ангмарский король.
– Что, не сложилось? – Крикнул Кхамул ему со стены, словно желая уязвить посильнее.
Ангмарец поднял голову к шаману:
– Человек уступает силе.
– Ты давно перестал быть человеком. Не думал, что ты так легко откажешься от своего Нуменора.
На миг мне почудилось, что свидетеля такой беседы в живых не оставят.
Я ошибся. Господин мой, Кхамул, никогда с того дня не оставлял меня один на один с первым из кольценосцев, теперь поселившимся в Барад-Дуре. Конечно, господин Аргор не снизошел бы до вымещения зла на такой ничтожной мошке, как я. Но рисковать не хотелось, и я был бесконечно благодарен Второму кольценосцу за заботу о моей персоне.

Назгулы собирались в твердыне, призванные волей Саурианны, и ходить по коридорам крепости было жутко. Животный страх выбирался откуда-то из глубины и сжимал сердце острыми коготками. И как только орки не боялись?
Хотя нет, орки боялись тоже. Но иначе. Они не ощущали леденящего оцепенения ужаса, они просто знали, что любое недовольство будет означать быструю и неминуемую расправу.
Спокойствия не добавляли и вести, приходящие в Барад-Дур: военная удача улыбнулась не нам. Странно было слышать это.
Наверняка, на стороне врагов оказалось слишком много презренных колдунов, числом превосходящих наших полководцев. Конечно, так и есть. И теперь Владыка стягивает все свои силы сюда, чтобы раз и навсегда покончить с безбожниками, не знающими правды бога-Солнца.

Через несколько недель мы с господином Кхамулом стояли на его излюбленном месте для наблюдений и смотрели, как наша непобедимая армия терпит поражение в бою у Врат Мордора. При взгляде на Второго кольценосца мне чудилось, что он получает удовольствие от этого зрелища. Господин Аргор приказал седлать коня и во главе нескольких отрядов выехал навстречу противникам, но даже его присутствие и приведенное им подкрепление не спасли положения, лишь немногим отсрочив неминуемое.
Странно было осознать, что теперь война пришла под наши стены, и не мы, а они рассматривают нас как трофеи. Ничего хорошего от грядущего дня я более не ожидал.
Проснувшийся Ородруин дополнил картину багровыми облаками и тучей пепла, застлавшей свет солнца. Над Мордором воцарились сумерки.

Господина моего призвали на совет, и я вместе с прочими секретарями оказался ожидающим под дверями тронного зала.
– Думаешь, они смогут причинить нам достаточно хлопот? – Все разговоры тут велись шепотом. Никто не хотел оказаться в центре внимания Владыки Саурианны за излишнюю болтливость.
– Они прошли Мораннон. Насколько быстро они появятся здесь - не более чем вопрос времени.
– Неделя. Я слышал, господин Аргор обещал драться за каждую пядь земли.
– Они все равно дойдут до крепости. Если уж через Врата прорвались.
Я лишь усмехнулся: конечно, они прошли. Ведь господин Кхамул и прочие кольценосцы, не считая господина Аргора, даже не подумали вступить в бой. Наверное, на то должны были быть свои причины, недоступные пониманию смертного.
В коридоре воцарилась напряженная тишина: каждый из людей думал о том, что будет, если крепость подвергнется осаде.
Хотя, какая об этом могла быть речь? Склоны Ородруина надежно защищали нас с юга. Кому может взбрести в голову провести войско по лавовому полю, задыхаясь в дыму и рискуя в любой момент поджариться? Есть много других, менее неприятных, способов самоубийства.
– Таурхал, пойдем. Меня ждет поездка к Нурнену, и тебе работа найдется. – Речь господина Кхамула непривычно отрывиста. Видимо, Владыка не очень рад новостям.
– Да, господин.
– Возьмешь с собой два десятка нгхаурэ и пройдете горными тропами в Пепельных горах. Владыка Саурон желает, чтобы были проверены старые пути.
– Да, господин. Когда мне отправляться?
– Немедленно. Когда разведаешь состояние всех подходных путей, возвращайся в Барад-Дур… – Он умолк, опустив руку мне на плечо.
– Еще что-то, господин Кхамул?
– Не забывай, что ты смертен.
И он ушел, не оглянувшись. Больше я не видел господина Кхамула до того дня, когда исправить что-либо было уже слишком поздно.

Я тоже пошел своим путем, глупо лелея надежды на то, что теперь-то меня непременно заметят и, может, позволят стать в ряды войска Саурианны.
Порученное мне дело оказалось не из легких. Горные тропы даже выглядели небезопасными, что и говорить о тех местах, где от малейшего неосторожного шага вниз обрушивался целый камнепад?
Во главе своего небольшого отряда я раз за разом пробирался над обрывами, обнаружив, что почти все тропы шириной не больше ладони возможно пройти без запинки, всей премудрости-то - не смотреть вниз да цепко держаться за каждую трещинку в скале. Не раз и не два я возмущался тем, что дети Солнца - жители степей, а не жуки, лезущие во все щели.
В нескольких местах нам пришлось наводить подвесные мосты: на очередном хребте я осознал, с какой целью мы плутаем в этих горах. Понял я также и то, что по нашим следам к Барад-Дуру будут идти отряды от Нурнена. Уж если тут пройдет степняк, то орк - несомненно.

Стоит ли говорить, что неделю спустя наш изрядно потрепанный непогодой и горами отряд вернулся к Барад-Дуру лишь затем, чтобы увидеть, что, пока мы проверяли горные тропы, враги времени не теряли. Лагерь противника стоял на западной части плато, и чужаков было столь много, что поначалу живое темное месиво далеко внизу показалась мне потемневшей массой камней, то и дело перемежаемой огненными искрами Ородруина. Разум отказывался принять войну, пришедшую так близко. Благо для того, чтобы спрятаться, услышав отзвук покатившейся вниз под неосторожной ногой щебенки, разум не понадобился. Натянутые нервы и тренированное тело решили дело куда раньше.
Мой первый помощник, затаившийся за выступом скалы чуть левее, вопросительно посмотрел на меня.
Слова были лишними: я коротко кивнул, стараясь беззвучно обнажить клинок. Не те это горы, чтобы в них камни сами по себе по склонам катились.
Нгхаурэ справа от меня уже наложил стрелу на свой короткий лук и чуть наклонился в сторону, выглядывая из своего убежища.
– Живым, – одними губами произнес я, надеясь, что меня поймут.
Схватка, начавшаяся мгновение спустя, не была для меня первой. Мне и раньше приходилось убивать тех, кто порывался забрать мою жизнь. Но на этот раз нам нужен был пленник. Я понимал, насколько важно доставить лазутчика Владыке Саурианне.
Стрела моего человека тихо свистнула, сорвавшись в полет, но противник оказался быстрее. Черное оперенье стрелы работы гондорского оружейника торчало из руки моего воина. Он спрятался за камень, с ненавистью глядя на этот подарок врага.
– Семеро, – шепот, сменившийся приглушенным стоном - нгхаурэ с яростью обломил древко стрелы. - Еще и эльф с ними.
Прятаться дольше было бессмысленным: наше местонахождение уже стало известно противникам. Лезть на рожон, зная, что у них там как минимум один лучник, дело тоже не очень приятное. Еще и эльдар. Эти существа вызывали у меня двоякие чувства. Я знал: господин Кхамул их ненавидит, на родине моей их боятся. Было бы странным не бояться злых чар, которыми владеет каждый из них. Орки шептались в бараках, что нет существа, страшнее лучника-эльфа. Разве что лучник-эльф в тяжелом доспехе и с клинком на поясе. Владыка Саурианна воюет с ними - и не всегда побеждает. И теперь одно из этих созданий среди лазутчиков. Но выбора не оставалось.
«Взявшийся убивать должен быть готов к тому, что кто-то убьет и его», - господин Кхамул все пытался втолковать мне эти слова, но вчерашний юнец был беспечен. Сегодня я принял услышанное с неожиданной легкостью.
– Вперед.
Я первым поднялся из-за камня - и шарахнулся в сторону от стрелы, оцарапавшей мне висок, но все же пролетевшей мимо.
Мои воины кинулись в бой, и я последовал за ними. Мир на волосок от смерти казался особенно четким и ярким, и я был не готов умереть в этот день. Столько оставалось того, что стоило завершить, сделать, досказать!
Я не запомнил всей схватки, только отдельные детали: мелькание тел и оружия, звон скрестившейся стали, редкие крики раненых нгхаурэ, перемежавшиеся боевыми кличами степняков. Тут все было легко: глаз Солнца на одежде - свои, все прочие - враги.
Только когда все было кончено, я прислонился к одному из больших валунов и понял, что моих воинов стало больше. Через миг осознал и другое: это помощь из крепости пришла на удивление вовремя.
Мы благодарили судьбу, пославшую нам чудесное спасение, чего нельзя было сказать о двух лазутчиках, валявшихся на камнях без сознания. Им теперь предстояло занимательное путешествие в Барад-Дур, где они не могли рассчитывать на снисхождение и короткую смерть.
– Рад видеть тебя живым. – Кхаар, старший в отряде, пришедшем к нам на выручку, протянул мне тряпицу. – Кровь вытри. Ты, видать, в рубахе рожден, раз царапиной обошлось.
– Царапиной… – Эйфория боя понемногу сходила на нет, сменяясь осознанием того, как близка была смерть. Тряпица быстро пропиталась кровью, и я не был уверен в том, что на голове у меня красуется всего лишь царапина. Откуда тогда столько крови?
– До крепости четверть часа пути подземным ходом, нгхаурэ Таурхал. Твои люди осилят этот переход.
К стыду своему, только теперь я вспомнил про людей, которыми командовал. Но Солнце было милостиво ко мне: четверо из восьми ранены, никто не убит.
– Это им не орков гнать. – Лучник, из чьей руки торчал обломок стрелы, презрительно пнул эльфа, все еще остававшегося без сознания, но уже связанного людьми Кхаара и готового к транспортировке в крепость. – Сын степей не глупое мясо!
– Идем, их здесь может быть больше. – Кхаар пристально вглядывался в сторону, с которой пришли эти разведчики. – Не стоит испытывать судьбу слишком часто. Чай, не бессмертные.
Но судьба отворачивается от беспечных и нерадивых. Я понял это у потайной двери, за которой начинались ступени к крепости. Мои люди выжили в горах, уцелели в бою, но одного из них я по глупости потерял в темноте подземелья - то ли недооценили рану, то ли клинок противника был смазан ядом. Он умер в нескольких шагах от поверхности, уйдя к предкам там, где его никогда не смогли бы найти глаза Солнца.
Мы даже не смогли вынести его оттуда: оставшиеся в живых требовали внимания, а двое пленников были важнее безжизненного тела, чей дух или уже нашел дорогу к предкам, или не сможет сделать этого до скончания веков. Теперь мы ничем не могли ему помочь.

Время не стояло на месте.
Осаждающие не собирались сдаваться, несмотря на то, что затея их явно была неудачной. Владыка Саурианна не был щепетилен, когда вопрос шел о безопасности его твердыни: катапульты, с легкостью отправлявшие каменные гостинцы в лагерь противника, все чаще отправляли подарки погорячее - огненные снаряды были недавним изобретением, и Владыка лично наблюдал за тем, какой эффект они создавали в человеческой гуще.
Я наблюдал, как один из каменных снарядов долетел до стоящего в отдалении шатра, над которым развевался штандарт с ненавистным белым древом. Спустя какое-то время до нас донесся полный горя и бессильной злобы крик. Надеюсь, мы привалили камнем какую-то важную шишку.
После этого случая кольцо войск противника отодвинулось подальше, так что катапульты перестали быть так уж эффективны. Но на смену им вскоре пришло другое развлечение.
Крепость не голодала: потайной ход и мощная поддержка от Нурнена делали глупостью долговременную осаду, которая не выматывала наших сил.
А вот вылазки в тыл противнику, почему-то решившему, что сможет зачистить плато Горгорот, приносили не только провиант и новости, но и давали возможность разнообразить серые осадные будни парой-тройкой трофеев извне. Однажды и мне повезло вернуться в крепость не с пустыми руками. Прямой клинок, не особо пригодившийся одному из эльдар, пришелся мне по руке, и я без зазрения совести прихватил его в качестве трофея. Полезная вещь, особенно в нынешние времена. Что и сказать: со сталью у них дела обстояли куда лучше, чем в Ханнате.
Проснувшийся Ородруин и не думал засыпать, укрывая пеплом равнину, а восточный ветер завершал начатое природой, щедро разнося пылевые бури в сторону лагеря наших противников.
И только тогда, когда враг не отступил ни через год, ни через полтора, оставшиеся в Барад-Дуре начали задумываться, что все будет не так просто.
Первые опасливые разговоры о том, что крепость обречена, несмотря на то, что правда и боги на нашей стороне, поползли на третью зиму. На пятую об этом не таясь говорили в бараках, господин Аргор лично распорядился кинуть в яму излишне болтливых орков, но добился только того, что разговоры опять превратились в шепот.
А на исходе шестого года Владыка отослал из Барад-Дура всех кольценосцев, одного за другим. Кто-то счел это предвестием конца. Кто-то воспрял духом, полагая, что назгулы отправились к Нурнен, чтобы возглавить вызволительные отряды.
Я не строил предположений. Я теперь командовал сотней нгхаурэ, но это не делало меня счастливей. Только добавляло обязанностей и хлопот. Я так уставал от свалившейся на меня ответственности, что с тоской вспоминал дни, когда был секретарем господина Кхамула. Все, чего я хотел, - попасть на берегах Нурнен и, может быть, оказаться там нужным.
Я не верил в то, что Саурианна отстоит эту крепость, но ради своих людей я оставался здесь. Кхаар тоже был здесь по схожей причине. Так что когда наша смена заканчивалась, мы садились на дальней северной стене и неторопливо распивали хмельное варево нашей родины, будто оно могло прогнать все печали и тревоги.

На седьмой год странной осады уже нельзя было сказать, кто измотан больше. И наши, и их надежды были преданы. Назгулы не вернулись, но Барад-Дур не сдавался.
Саурианна ждал знака свыше - и назначенный день настал. Низкий гул боевого рога поплыл над крепостью, призывая воинов под стяги Владыки, обещая не рядовую вылазку, но долгожданный решающий бой.
В тот день я опять стоял на крепостной стене и смотрел, как мои люди готовят катапульты к бою.
До тех пор, пока войска не смешались на склоне Ородруина, я мог наблюдать за перемещением войск. Странными показались мне отряды, занявшие места за спинами людей. Низкорослые гномы ранее были нашими союзниками, почему же теперь они шли вместе с врагами?
Очень скоро я получил ответ на свой вопрос. Одновременно с тем, как первые ряды орков врезались в строй противника, над полем боя загремел гномий боевой клич.
Союзники предали не нас, а их, обернув свой удар в спину проклятым колдунам и их гондорским прихлебателям. Уже это воодушевило наши войска. Не говоря о том, какой эффект оказало на нас появление Саурианны на поле боя.
Закованный в черные доспехи, он возвышался над прочими воинами на добрые две головы, а булава в его руках не промахивалась, безошибочно находя прорехи в защите противника. Казалось, победа будет за нами! Но судьба зло пошутила над посланником Солнца - он замер, подняв булаву над одним из своих врагов… и исчез в яркой вспышке. Бог-Солнце призвал его к себе, оставляя нас, осиротевших, на поле проигранной битвы.
Наши войска дрогнули, побежали прочь с поля боя, торопясь укрыться за стенами Барад-Дура. Кому-то это даже удалось.
Мы закрыли ворота в самый последний миг, когда между отступающими и противником, воодушевленным исчезновением Саурианны, оставалось не больше сотни шагов. Тут же заработали катапульты, скидывая на нападающих камни и огонь.
Я знал, что мы проиграли. И мои соратники, защитники крепости, знали об этом. Но когда я обратился к ним, сглотнув горький комок в горле, их лица были спокойны и суровы.
– Мы будем держаться столько, сколько сможем! – Я никогда не был силен в речах. А теперь, внезапно оказавшись единственным уцелевшим командиром, я говорил перед столпившимися во дворе воинами Ханнаты. – За нами Нурнен, но когда враг займет Барад-Дур, он пойдет дальше за плато Горгорот и обнаружит наши дома, наши семьи. Будет ли смерть милосерднее, когда он найдет нас, прячущихся среди женщин и детей? Мы останемся здесь и остановим столько врагов, сколько сумеем!
– Останемся!
– Мы с тобой!
– Нгхайрэ!* - Я выхватил меч из ножен, поднимая его к небу. Солнце, вышедшее из-за туч на короткий миг, сверкнуло бликом на моем клинке. Мой бог благословил меня стоять до последнего. И ответный клич соратников был для меня благословением не меньшим, чем божественное касание.

Враги не дали нам времени, чтобы прийти в себя. Размышлять о тактике особенно хорошо на досуге, когда вокруг тебя не стоят плотным кольцом люди, ожидающие распоряжений. Мне такого досуга не досталось - наступление возобновилось слишком быстро.
Первые приказы были сами собой разумеющимися: оборонять стены, вернуть засов на ворота, чтобы хоть немного продлить гондорцам сомнительное удовольствие штурма. Снова заработали приведенные в действие катапульты. Пусть без огня, но и камни вполне могли наделать беды в рядах противника.
Они шли ровным строем. И от этой дисциплины мне становилось тошно: тоже мне, боевая машина, да если бы не призвал бог-Солнце… Да что уже говорить? Впрочем, говорить есть что.
– Заряжай! Пли!
Десяток камней подпортил им строй так, что любо-дорого было глянуть с высоты, и научил опасаться наших катапульт. А кроме того дал понять: крепость не сдалась.
– Таурхал!
Я не успел порадоваться тому, что противник подрастерял уверенность, со двора меня уже звали. Новости, судя по голосу, плохие, - да и откуда тут взяться хорошим?
– Иду! - Я едва не скатился вниз, обмирая от мысли о том, насколько скверными должны были быть новости Кхаара, если он не рискнул крикнуть их мне во всеуслышание.
– Таурхал, орки ушли! Через потайной ход сбежали, твари.
Вот это был настоящий удар под дых. С другой стороны…
– Может, стоит оставить здесь небольшой отряд, а остальным и впрямь выбраться по горным тропам?
– Катапульты! – Крик со стены прервал изложение моего гениального плана. – Заряжай!
– Оставаться на местах! – вторил ему один из офицеров, а после в стену с оглушительным грохотом влетел кусок каменной глыбы.
Было чудом, что стена выдержала, только пошла трещинами. Второго попадания ей не выдержать. Защитные чары Саурианны больше не действовали. В наступившей тишине я услышал хриплый крик:
– Убило кого?! – И с удивлением осознал, что это мой собственный голос.
– Троих, командир!
Трое… Нас здесь и так слишком мало.
– Кхаар, бери какого паренька посмышленее да порезвее, доставьте новости к Нурнен.
Нгхаурэ посмотрел на меня так, как будто я предлагал ему что-то совершенно постыдное, но после кивнул:
– Я найду троих смышленых пареньков, а сам останусь здесь. Тебе понадобиться надежное плечо, когда ворота сломают. - И решительно развернулся, подзывая к себе нескольких степняков.

Несколько каменных гостинцев от врагов заставили нас попрощаться с частью стены и одной катапультой, но, откровенно говоря, толку в ней уже было мало. Противник был под самой крепостью, а в наших рядах было куда больше мертвых, чем живых. Стрелы сыпались на стены градом - и не нашлось никого, кто рискнул бы собрать их, чтобы отправить обратно врагам: эльфийские лучники били метко.
Я все еще надеялся на то, что враги бросят основные силы на ворота, но ошибся. Они прекрасно видели, что укрепленные ворота им не по зубам, и сконцентрировали удар на уже давшей трещину стене. Несколько новых ударов катапульт проделали основательную дыру, унеся с собой жизни многих защитников крепости. Еще чуть-чуть - и через пробоину легко пройдет армия. Последний удар обрушил одну из башен, и груда камней намертво завалила потайной ход, лишив нас последнего шанса покинуть поле боя. Сгрудившись во внутреннем дворе крепости, мы ждали последней атаки. Никто не тешил себя надеждой: противник пленных не брал.
Кхаар чуть улыбнулся мне:
– В доме предков мы все займем почетные места! - Он поудобнее перехватил клинок.
- Нгхайрэ!
Мой клич подхватили, и противника, вошедшего во внутренний двор, мы встретили, как подобает воинам. Помню Кхаара, прикрывающего мою спину. Помню ярость, с которой мы сражались, будто звери, загнанные в угол. Помню тела поверженных врагов вокруг меня и удивленный взгляд Кхаара, глядящего на эльфийский клинок, застрявший в его груди. И внезапно накатившая боль от стрелы, почему-то торчащей во мне.

После не было ничего. Только туман.
Он поглотил мир вокруг, и я совершенно растерялся, не в силах понять, где тут верх, где низ, почему шум боя сменился тишиной.
Когда туман рассеялся под лучами солнца, напротив меня стоял господин Кхамул, смотрел печально.
И тут я понял.
– Я… умер?
– Да. – Кхамул усмехнулся. – Вы хорошо держались. И ты особенно.
– Они не пройдут на восток, господин Кхамул?
– Нет. – На тропах духов великий шаман казался намного моложе, чем я помнил. Даже не мой сверстник, скорее младший брат. Если не смотреть в глаза - и не заметишь той силы, что дремлет в его душе. А улыбка у второго кольценосца оказалась понимающей и ласковой, несмотря на короткие ответы.
Я поднял взгляд к солнцу, больше не ослеплявшему меня, вдохнул полной грудью и улыбнулся:
– Наверное, мне пора идти.
– Я провожу тебя к залам предков. По крайней мере, это я могу сделать. А по дороге ты расскажешь мне, как всё было.
Его волки окружили нас, когда мы неспешно двинулись по дрожащей под ногами тропе Мира Духов. И я, наконец-то осмелев, опустил руку на спину одного из волков. Его шерсть оказалась мягкой и шелковистой.
Надеюсь, предки будут довольны моими деяниями. А впрочем, всё равно. Я сделал то, что был должен. То, что мог. И даже немного больше.

Словарь:
киртханна - князь, правитель (харад.)
нгхаурэ - воин (харад.)
Саурианна - Саурон (харад.)
Нгхайрэ! - боевой клич Харадрим.


И визуалка:

Баннеры:








Демотиваторы:

Клипы:

Название: Мордорские частушки
Рейтинг: G
Персонажи: обитатели Мордора и не только
Примечание: клип; видео - "The Lord of the Rings", "The Hobbit: An Unexpected Journey" by Peter Jackson, звук - "Частушки Бабок Ёжек" м/ф "Летучий корабль"



Название: Хэппи-энд по-Мордорски
Рейтинг: G
Персонажи: Саурон и все-все-все
Примечание: клип; видео - "The Lord of the Rings", "The Hobbit: An Unexpected Journey" by Peter Jackson, звук - "В жизни как в кино" м/ф "Остров сокровищ"

@темы: Арда

---

...и опять...

Название: Почувствуй себя Темным Властелином
Размер: 3149 слов
Жанр и категория: кроссовер, джен, легкое АУ.
Рейтинг: G
Персонажи: Румпельштильцхен, мельком Джефферсон, назгулы, Саурон, орки, омп.
Примечание: кроссовер с «Once upon a time». АУ обусловлено состоянием Дол-Гулдура после Битвы Последнего Союза (мы успели его развалить, да).
Румпельштильцхен - персонаж европейских народных сказок, одноименной сказки братьев Гримм, а также сказочного сериала "Однажды в сказке". Темный маг, обожающий заключать взаимовыгодные сделки. Известен честностью в их выполнении, что, впрочем, не делает его клиентов счастливее.
Джефферсон, он же Шляпник, - человек, умеющий открывать порталы между мирами при помощи своей волшебной шляпы.
Подробнее о каноне: ru.wikipedia.org/wiki/Однажды_в_сказке

Вихрь, перенесший двух путешественников к подножью гор, утих. Один из них поднял с земли видавший виды цилиндр и, стряхнув с него пыль, неуверенно покрутил в руках.
- Ты уверен, что собираешься остаться здесь надолго?
- Несомненно, - его компаньон кивнул и обвел взглядом местность. - Очаровательные края.
- Тогда подыскивай мне замену. В моих планах не значилось оставаться при тебе все это время.
- Вон что-то живое, - Румпельштильцхен ухмыльнулся, и появившаяся в его руках веревка спеленала двуногое существо, которое при виде людей не совсем удачно спряталось между камнями. - Лови.
Пленника швырнуло под ноги Джефферсону.
Темный маг, не отводя взгляда, смотрел на возвышающуюся в долине твердыню:
- Вернешься за мной через пару месяцев, тогда и получишь свои деньги, Джефферсон.
- Я точен, как часы, когда речь идет о деньгах... Тем более - деньгах немалых, - названный Джефферсоном усмехнулся.
- А это существо оставишь у меня в столовой зале, вернусь - рассмотрю поближе. Давай, до встречи.
- До скорого.
Когда портал, ведущий в другой мир, закрылся, чужак куда менее весело взглянул в сторону возвышавшейся в отдалении крепости. Дорога предстояла не слишком приятная.

Крепость впечатляла своим размахом. Количество сил, потраченных на эти стены, явно превосходило разумные пределы. Впрочем, вряд ли все это возникло из воздуха за пару дней, а за столетия чего только не построишь.
Ворота распахнулись, послушные его магии, и путник вошел во внутренний двор Барад-Дура.
- Владыка? Вы уже вернулись? - вопрос существа, отдаленно похожего на самого Румпельштильцхена, но еще более некрасивого, поставил последнего в тупик.
Не то чтобы темный маг обладал бедной фантазией, но даже он не мог вообразить, что нечто живое может достичь такого отталкивающего эффекта. Решить, что внешность - результат несчастного случая, было невозможно: навстречу стекались сородичи того, кто заговорил с ним первым.
- Вернулся?! - Румпельштильцхен вздернул подбородок. - Как ты смеешь меня расспрашивать?
Он хотел сказать еще что-нибудь, чтобы усилить впечатление, но подошедшие существа уже склонились в глубоких поклонах.
- Владыка, доклады за последние несколько лет ждут вас в ваших покоях. Тарки совсем распоясались, Гшар хотел откинуть их от Врат, но мы сомневались в том, что нам стоит начинать вылазки без вас, - существо, которое Румпельштильцхен мысленно окрестил «секретарем», шло на шаг позади темного мага, посвящая того в последние местные новости.
Оставалось только разобраться, кто такие эти «тарки» и за кого его приняла эта разношерстная толпа условно мыслящих существ.
«Надеюсь, они достаточно смышленые, чтобы вести летописи и составлять карты», - эта мысль вызвала кривую улыбку, сделав лицо похожим на устрашающую золотую маску.

Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы сориентироваться в картах. Плохо было лишь одно: вся эта куча недолюдей считала Темного своим Владыкой, вернувшимся после поражения в битве, и - о, чудо! - ничуть не пеняла ему за неудачу; в то время как Румпельштильцхен прибыл сюда, надеясь встретить того, за кого его в итоге тут приняли. И разжиться парой-тройкой секретов, неизвестных в родном мире.
Ожидание нового воплощения Темного Владыки могло занять побольше, чем несколько месяцев.
- Тарки опять рыщут по окрестностям, прикажете их уничтожить?
- Уничтожить? Да, - во избежание досадных недоразумений Румпельштильцхен общался со своими «подданными» через запертую дверь библиотеки.
Удивляться тому, что и это их не настораживает, Темный перестал: то ли оркам было чуждо любопытство, то ли настоящий Владыка вопросов не переносил.
- Три отряда, Владыка?
- Сколько тарков?
- Не больше дюжины, - был ответ.
Румпельштильцхен в очередной раз удивился тому, какой ужас вселяют в сердца этих существ люди из-за реки, если сражаться с ними орки согласны при минимум троекратном превосходстве сил.
При том, что Темный знал: магов в этом мире отнюдь не так много, как могло бы быть. Мир, называемый Ардой, был создан из чистой магии, и следы её еще ощущались вокруг, хоть постепенно и могли сойти на нет. Как будто бы то, на чем держался мир, чьи силы пил, чтобы оставаться прежним, отдалялось от него все дальше.
- Четыре отряда. И захватите несколько пленников.
- Да, Владыка.
Орк ушел, а Румпель неспешным шагом поднялся на башню.
В хорошую погоду отсюда виднелся белый город за рекой. Теперь Темный знал, что этот город называется Минас-Тиритом и там обитают тарки, столь ненавистные оркам. Их постоянные враги, с которыми население Мордора много веков делит и не может поделить границу, сейчас проходящую немногим дальше, чем река.
Врата Мордора - ущелье, отделяющее земли орков от земель тарков, - не принадлежали никому, и потому там все время лилась чья-то кровь. Пришлых людей или орков - всех без разбору. Питай Румпель свои силы от чужой крови, пролитой во имя него, он был бы непобедим. Но таким путем восполнения магии Темный брезговал.
Когда доставили пленника, Румпельштильцхен уже не знал, смеяться ему или плакать. Человек демонстративно не желал иметь никаких общих дел и разговоров с Владыкой Мордора, клял его неведомыми Темному богами, призывал проклятия на весь Мордор и упрямо не желал не то что отвечать, даже выслушать. Через полчаса беседы, перемежаемой руганью, которой позавидовали бы даже рыночные торговки, Румпель признал свое поражение. Прорваться доводами разума через стену, выстроенную упрямством этого человека, было задачей нереальной.
- Пытать? Убить? - заискивающе произнес крепкого вида детина, помощник палача.
- Отпустить, - усмехнулся Темный.
- Отпустить… - мечтательно протянул орк. - По частям? Зарядить катапульту и отправить его сородичам?
- Просто отпустить.
Предлагаемое орком было слишком диким для слуха Темного: такой жестокости в его мире не существовало. По крайней мере, со взятыми живьем пленными так не обращались.
- Просто? - орк ошарашенно проводил Владыку взглядом, но перечить не стал.
Основательно помятый для острастки гондорец был вышвырнут на берег реки ближе к рассвету, напутствуемый пожеланием помнить о милосердии Владыки.

В ту ночь Румпельштильцхен спал из рук вон плохо, а в предрассветный час и вовсе проснулся от холода, пробиравшего до костей.
В спальне Темный был не один. Девять призрачных фигур стояли вокруг его кровати, внимательно разглядывая чужака. Единственное, что частично радовало не обученного некромантии мага, - призраки были склонны сперва побеседовать, а там, глядишь, и не стали бы нападать. Подсознательно Темный опасался, что сейчас и эти обзовут его Владыкой, но боги уберегли его от очередного удара.
- Ты не тот, за кого себя выдаешь.
- Выдаю? - Румпель усмехнулся, ощущая прилив вдохновения. Наконец-то хоть кто-то здравомыслящий. Пусть и не особо живой. - Я просто никого ни в чем не разубеждал.
Всерьез беседовать с призраками, полулежа в кровати, было дико. Только выбора ему, похоже, не оставили.
- Кто ты и зачем ты пришел в Барад-Дур?
На пальцах призраков Темный заметил кольца - и взгляд его загорелся. Вот то, ради чего он сюда прибыл. Не исключено, что призраки знают, как действует магия этих колец. А если совсем повезет, то и расскажут, как можно создать подобные.
- Я - маг, прибывший сюда из другого мира, потому что здесь, как мне сказали, я могу встретить мастера, изготовившего кольца власти. Насколько я понимаю, передо мной те, кому были доверены эти кольца?
- Да, это так, - говорил с Румпелем лишь один из призраков, тот, на чьем челе сверкал обод короны, остальные предпочитали молчание. - Ты видишь нас, хотя ты и не обладаешь силами Владыки. И не носишь иных колец или артефактов, позволяющих видеть мир духов. Возможно, ты даже говоришь правду о цели своего визита. Но мастера, выковавшего наши кольца, ты здесь не найдешь. Он был повержен в битве и должен был бы вернуться в мир живых, но пока этого не произошло. Мы искали его, когда вести из Барад-Дура заставили вернуться сюда.
- Я надеялся, что застану его здесь, - признал Румпель. - И если вас, - улыбнулся он, - волнует то, что я занял чужое место, я в любой момент могу...
- Нет. Раз ты назвался Владыкой единожды, тебе придется его заменять. До тех пор, пока мы не найдем его.
- А вдруг я нарушу данное слово и исчезну, как только вы уедете? Хотите, я заключу с вами сделку? Я исполняю роль вашего Владыки то время, что вы ищете его, а вы в свою очередь обещаете мне возможность обучиться ковать кольца власти. Все в выигрыше.
- Маг-торговец?
- Нет, просто маг, - Румпель любезно улыбнулся, - но с магией, становящейся тем сильнее, чем более важная сделка была заключена. Хотите найти вашего настоящего Владыку за несколько недель? Моя магия гарантирует вам это, как только ваша подпись появится на контракте, оговаривающем условия, выгодные для обеих сторон.
Он выскользнул из-под одеяла и протянул собеседнику возникший из воздуха свиток, исписанный мелкими буквами.
- Достаточно просто подписаться внизу.
Назгул ухмыльнулся, пробегая взглядом огромное количество строк:
- Пока мы не прочтем его до конца, на пергаменте не появится ни одной подписи.
- Я не тороплюсь. Это вы, как мне показалось, торопитесь.
- Не настолько, чтобы ставить подписи не глядя.
Румпельштильцхен не зря слыл докой в составлении заманчивых текстов сделок. Хотя странные призраки удивили его своей дотошностью в вычитывании строк контракта. У Темного даже мелькнула мысль о том, что однажды все они уже обожглись на подобном, в спешке не дочитав приписанного мелкими буквами.
Трижды они вносили исправления, не гнушаясь торговаться с Темным за минимальные уточнения, и в итоге поставили подписи под договором, не оставлявшем Румпельштильцхену особого пространства для маневра. Надежда научиться ковать кольца власти казалась сейчас неоправданно низкой платой за бюрократию, через которую ему пришлось пройти в эти предрассветные часы.
Назгулы отбыли на запад материка, оставив Темного в одиночестве.
«Всего несколько недель», - твердил себе Румпель, наблюдая за восходом скрытого тучами солнца.
Дни в Мордоре уже сейчас казались ему чересчур долгими. Днем и ночью Барад-Дур жил своей шумной, нестихающей жизнью. Присутствие или отсутствие Владыки не особо сказывалось на неуемной деятельности его обитателей, а пиетет и скорость исполнения любых, даже самых идиотских распоряжений, поначалу нравившиеся Румпельштильцхену, приелись слишком быстро. Толпы надоедливо-услужливых образин орков и бесконечная череда связанных с крепостью и армией хлопот кого угодно могли заставить мечтать о еще большем удалении от цивилизации. Тем более, что маг не любил людных мест, его собственный замок стоял высоко в горах, и только самые настырные могли потревожить его покой. Так что большую часть времени Темный отдыхал от человеческой глупости и жадности.
Библиотека ненадолго примирила Румпельхтильцхена с ситуацией, но даже книги не спасли положения.
Он пытался телепортироваться от крепости хотя бы к подножию гор, но оказалось, что данный вид магии в этом мире не работает. И то, что без труда удавалось Темному в его мире, здесь зачастую происходило с ощутимыми трудностями, а то и вовсе становилось невозможным.

На седьмой день пребывания в Барад-Дуре Владыка отправил орков за образцами местной флоры. В наличии фауны на склонах окружавших долину гор Темный резонно сомневался.
Подчиненные, сетуя на то, что-де "не воинская это работа - корешки копать, им был лучше за тарками приглядеть", все же принесли к исходу дня приличные охапки того, что еще недавно росло в окрестностях, и, повинуясь приказу Владыки, сгрузили в одном из залов.
Пучки жесткой серой травы Румпеля не вдохновили, как не особо увлекли его и колючие ежевичные кусты, вывернутые ретивыми орками с корнем. Этого добра и в его мире было более чем достаточно, пусть не настолько несчастного вида.
Чтобы совсем уж не тратить времени даром, в одном из залов Темный оборудовал небольшую лабораторию, собрав по замку приличное количество бутылей с плотными пробками, приспособив полые стебли немногочисленных болотных трав, принесенных его верными подданными из-за южных перевалов, и дополнив это несколькими тиглями для поддержания температуры. После небольшой серии манипуляций с чарами стебли стали походить на стекло, хотя Румпель и не был уверен, что зачарованный материал не будет взаимодействовать с зельями и не нарушит чистоту экспериментов. Но делать было нечего: стеклодувов среди орков не водилось. Зато теперь можно было перестать утомлять себя бездельем.
Настоящее удовольствие ему приносили физиономии орков, убиравших в его «лабораторной комнате» после окончания экспериментов. Как будто тряпка в их руках могла исчезнуть или взорваться, а то и вовсе зацвести какими-нибудь ромашками. Похоже, подчиненные больше прежнего опасались Владыки, ведущего себя как-то… странно. Раньше Саурон интереса к растениям не проявлял.
Все более-менее пришло в норму, когда Румпельштильцхен затребовал несколько подопытных существ. Это явно было в порядке вещей, разве что, говоря о подопытных существах, Темный подразумевал орков. А сами орки подразумевали пленников из Барад-Дурских застенков.
Возвращение одного из назгулов в крепость месяц спустя не удивило Румпельштильцхена, хотя он ждал новостей куда позже.
Призрак сообщил, что они нашли своего Владыку, и было бы хорошо, если бы маг сам навестил это место. Потому что иначе Темному придется подождать еще пару десятков лет, прежде чем Владыка обретет форму и вернется в Барад-Дур.
Румпельштильцхен был готов отправиться за назгулом хоть немедленно: пусть эксперименты и увлекательны, но в родном мире его ждут дела, клиенты, запечатанный до времени замок и прочие милые мелочи, по которым он успел соскучиться. Поэтому, не утруждая себя сбором вещей, которых у него и не было, Темный без лишних разговоров спустился вниз.
Во дворе крепости их ждали оседланные лошади.
Уже через несколько часов скачки Темный покинул гостеприимную равнину Горгорот, чтобы следом за назгулом направиться на север вдоль реки Андуин.
Первые несколько часов езды Румпельштильцхен не придавал значения абсурдности картины, открывшейся бы любому встречному человеку: поблескивающий золотом всадник, догоняющий лошадь без седока. До него не сразу дошло, что тарки вряд ли умеют видеть мир духов, не прибегая к разного рода ухищрениям. Но им никто не встретился - страх, навеваемый назгулом, заблаговременно расчищал путь двум всадникам, стремящимся к Дол-Гулдуру.

Что и сказать, земли, которые они проезжали, были разнообразнее голых склонов вокруг Барад-Дура, но кольценосец не намеревался устраивать магу экскурсии, торопясь перейти реку по временному мосту.
- Вы боитесь воды? Очаровательная боязнь для призрака, - Румпель не смог сдержать ехидных слов, глядя, как нерешительно становится назгул на пошатывающуюся конструкцию.
- Я не боюсь воды, она мне просто глубоко противна.
- А при жизни боялся? - участливо поинтересовался Темный, - или это побочный эффект кольца власти?
Назгул промолчал и возобновлять разговоры отказался.

К холму, на котором возвышалась цель их путешествия, они добрались через несколько дней, существенно срезав дорогу по тропам мира духов.
Дол-Гулдур оказался поизношенной временем крепостью, стоящей на полностью лишенном растительности холме, напомнив Румпельштильцхену недавно покинутый Мордор. Не хватало только Ородруина и пары сотен обитателей Барад-Дура. Зато здесь ощущалась сила, сродни силе самого Темного.
Магу было любопытно узнать, как выглядит настоящий Владыка Мордора. Но и тут его постигло разочарование - ни на что большее, чем неясная черная тень, у едва вернувшегося в мир живых Саурона пока не хватало сил. Потому обоим магам пришлось довольствоваться разговором, при котором виден был лишь один из собеседников.
- Значит, это тебя перепутали со мной безмозглые орки?
- По всей видимости, - Румпельштильцхен усмехнулся, бестрепетно глядя на тень. - Я не стал отнекиваться, чтобы они не растеряли остатков боевого духа.
- И как там обстоят дела?
- В Мордоре? Неплохо. Я бы даже сказал стабильно. Люди то и дело пытаются приблизиться к Вратам Мордора, орки их преследуют. Ах да, я на досуге изменил кое-какие мелочи в одном из залов крепости.
- Не страшно. Барад-Дур выдерживал и не такое.
- Назгулы рассказали вам о сути нашего с ними уговора?
- Сделки? Да. - Тень изменила положение, поднимаясь во весь рост и неспешно обходя Темного. Маг не мог видеть ее глаз, но ощущал оценивающий взгляд.
- Я могу научить тебя ковать кольца власти, но тебе не хватит сил поднять кузнечный молот, - наконец изрек Саурон. - Хотя то, что касается обещания Ангмарца, я не отказываюсь исполнить. Как только мы найдем кузницу.
Румпель только вздохнул: ждать пару десятков лет полного воплощения Саурона он не мог. Клиенты, бывшие отнюдь не бессмертными, и дела, среди которых находились и довольно срочные, побуждали его вернуться в родной мир побыстрее.
- От замковой кузницы что-нибудь осталось? Поглядим, смогу ли я ее восстановить, - наконец произнес Темный. Конечно, это изрядные затраты сил и магии, но цель того стоит, да и Джефферсон может появиться в этом мире со дня на день. Нечего ему в одиночестве бродить по окрестностям Мордора!
- Что-нибудь? - Саурон хмыкнул, потом кивнул. - Что-нибудь осталось. Идем.
Румпельштильцхен кивнул в ответ и решительно зашагал за Сауроном через чудом уцелевшую каменную арку в глубину Дол-Гулдура, на ходу закатывая рукава.

Если Саурон ожидал, что невысокий худощавый маг не справится с кузнечным делом, он ошибался. Ничто не мешало Румпельштильцхену использовать магию для того, чтобы удерживать молот в воздухе и направлять его удары. Так что спустя полдня работы Темный мог похвалиться кособоким колечком, зато сотворенным с соблюдением всех требований и готовым для того, чтобы принять в себя связующие чары.
- Неплохо. Для ребенка, - съязвил Саурон, разглядывая «шедевр» на ладони Румпельштильцхена.
- По мне не заметно, что я не знаток работы по металлу? - огрызнулся Темный, прекрасно понимая, что такое колечко, пусть и из рук всесильного мага, не возьмет не только принцесса, но даже самый безденежный конюх.
- Заметно, - не стал спорить майа, - но ты тренируйся, однажды все получится.
- Меня не устраивает такая неопределенность во времени. Но, похоже, ничего лучше ты предложить не сможешь, - усмехнулся Румпельштильцхен. - Из нас двоих сейчас только я обладаю той мелочью, которая позволит сковать еще одно кольцо. Пусть я не столь великий мастер, но зато у меня есть тело.
Маг бросил неудавшееся кольцо на наковальню.
Его расчет был верен: работа снова закипела, но на этот раз ее вела воля отнюдь не Румпельштильцхена. Загудели меха, и молот принялся отстукивать звонкий ритм, придавая кособокому кольцу правильную, пусть и не самую изысканную, форму.
- Как-то так, - проронил майа, опуская молот в последний раз. - Более тонкой работы не жди, потому что если переплавить заготовку, кольцо станет моим, а не твоим. Основа должна быть выкована собственноручно.
- Пусть. Так и впрямь лучше, - маг протянул руку к кольцу и резко отдернул ее. Жар, исходящий от украшения, подправленного Сауроном, проходил сквозь наскоро сплетенную вокруг руки защиту. - Оно остынет, и я заберу его с собой в качестве сувенира из этого мира.
- Скажи, тот мир, из которого ты родом, где он находится? За Гранью?
- Грань? Нет, я просто шагнул сюда из комнаты со множеством дверей, - Темный пожал плечами. - Хочешь узнать об этом больше? Могу поменяться своим знанием на что-нибудь настолько же интересное.
- Не стоит, - Румпельштильцхен мог поклясться, что Саурон рассмеялся, - я сделок не заключаю.
- И зря. Моя магия очень полезна, и, главное, способна на что угодно.
У Саурона на мгновение появилась идея поддаться искушению освободить Мелькора и вернуть его в Арду. Но он отбросил эту мысль. Во-первых, что бы сказал на такое самоуправство сам вала? Во-вторых, Мордор тогда пришлось бы отдать ему. А, в-третьих, Саурон не собирался платить за подобную сделку, подозревая, что цена будет слишком высока.
- Нет, спасибо. Мы как-нибудь сами.
- Как пожелаете, - Румпельштильцхен вычурно поклонился майа.

Джефферсон появился в условленном месте точно, как по часам. Вместе с собой он привел какого-то упитанного человека, который при виде крепости присвистнул и заспешил к Барад-Дуру, на прощанье благодарно пожав руку Джефферсону. В глазах толстяка светился энтузиазм.
Румпельштильцхен, поднявшись с облюбованного им камня, с нарочитой ленцой направился навстречу компаньону. Криво усмехнулся:
- Кого это ты сюда приволок?
- Ну, ты ведь хочешь вернуться, - Джефферсон пожал плечами. - Законы шляпы никто не отменял. Два человека на вход - два на выход. А этот рвался сюда за вдохновением.
- А-а-а… Ну-ну, - Темный покачал головой. - Я этим миром сыт по горло. Пора домой.
- Как скажешь, - Шляпник не стал растягивать удовольствие, кидая шляпу на землю. Та закрутилась юлой, и над ней возник сиреневый портал. - Сейчас!
Последним, что слышали прыгнувшие в портал путешественники, были щелчки затвора фотоаппарата в руках туриста.



Название: Культурный обмен
Размер: 240 слов
Жанр и категории: кроссовер, АУ, джен
Рейтинг: G
Примечание: кроссовер с TES Oblivion.
Oblivion - компьютерная ролевая игра, четвёртая часть в серии The Elder Scrolls. Большая часть игрового времени происходит в Плане Обливиона, имеющим следующий вид: ссылка на картинку

– Что это? – Саурон взглянул на посланника отнюдь не ласково. - Тенгвар?
Письмена и впрямь были отдаленно похожи, хотя майа не мог не признать, что полузнакомые, словно начертанные в спешке знаки были абсолютно бессмысленны при попытке составить из них слова любого из привычных Средиземью языков.
– Даэдрик, Владыка Мордора, – гонец, закованный в черные с алыми прожилками латы, склонился перед троном чужеземного владыки, смиренно глядя в пол.
Посланец из-за Грани не ощущал неудобств от кромешной темноты, нарушаемой лишь светом лавового потока, видимого из окна. Будто привык к условиям куда более плохим. Это настораживало Саурона.
– Мой господин - Принц даэдра Мехрун Дагон, и он надеялся, что вы поделитесь с ним такой малостью, как знания о металле и креплениях, способных выдержать жар лавовых потоков. В мире, откуда я родом, лавовые поля - часть обыденного пейзажа, но вот крупных строений у нас не встретишь, разве что уходящие вглубь пещер. Некоторое время назад мой господин прознал о крепости, стоящей у самого жерла вулкана. И несомненно был заинтересован.
Объяснение звучало внятным. И майа не видел причин скрывать такие мелочи, как тонкости архитектурных традиций. Глядишь, из этого можно будет извлечь обоюдную пользу.
– Как называется место, где правит твой господин?
– План Обливиона, Владыка, - валкиназ только теперь позволил себе подняться, обращая к темному майа свое серое лицо, украшенное затейливыми алыми линиями.
Саурон молча кивнул, скользя взором по чужим письменам.

Спустя некоторое время в империи Тамриэль стали появляться ведущие в план Мехруна Дагона Врата, где возвышались подозрительно похожие на Барад-Дур крепости.




Название: Никогда не разговаривайте с кольцами
Размер: 227 слов
Жанры и категории: кроссовер, джен
Рейтинг: G
Персонажи: Саурон, Синдри
Примечание: скандинавская мифология в какой-то мере нуждается в помощи Саурона.

– Думаешь, этого будет достаточно? – цверг с сомнением посмотрел на мужчину, стоявшего у порога кузницы.
– Попробовать ничто не мешает, – его собеседник подступил к бочке с дождевой водой и, щедро зачерпнув, плеснул себе в лицо. – Но вряд ли твоя идея так уж хороша. Что за дело богам до каких-то блестящих цацок?
– Но ведь не бессмысленная вещь. На девятый день кольцо принесет еще восемь таких же, пусть и не волшебных. А все вместе, собранные в пояс, они смогут даровать владельцу неуязвимость. И не смотри на меня так! Я уже даже имя ему придумал, – Синдри нежно провел рукой по золотому ободу кольца. – Драупнир. Я назову его так. Думаешь, ему понравится это имя?
– Ненормальный. Ты бы еще с ним поговорил, ожидая, что оно ответит, – съязвил собеседник, вытираясь широким полотенцем.
– Но ведь оно отвечает! Разве ты не слышишь, Аннатар? – Цверг замер, блаженно улыбаясь, разглядывая красоту солнечных бликов на гладкой поверхности металла.
– Надеюсь, я еще не настолько спятил, чтобы разговаривать с кольцами. Но если тебе больше ничего от меня не надо, не был бы ты так любезен оставить мою кузницу в покое и идти спорить дальше со своим Локи?
Цверг уже не слышал его, направив все внимание на украшение, лежащее на ладони.

Пожалуй, именно в этот миг Саурон задумался о том, что уж в свое-то кольцо он вложит гораздо более полезные чары. И никогда, никогда не будет разговаривать с ним в присутствии посторонних лиц.



Название: Халтура
Размер: 241 слово
Жанр и категории: кроссовер, юмор, джен
Персонажи: назгулы
Примечания: в тексте замечены отсылки к "Гарри Поттеру", "Звездным Войнам", "Однажды в сказке", а так же обнаружен один реальный человек.

Часы Биг Бена пробили девять, и над Лондоном поплыл заунывный, наводящий тоску звук, растворяющийся в смоге.
— День не особо удачный? — Ангмарец внимательно посмотрел на своих соратников, рассевшихся вокруг круглого деревянного стола.
— Из рук вон, — покачал головой Второй, — зарплату Пятому задерживают, а рабочий день увеличили. Можно подумать, нам делать больше нечего, как Азкабан сторожить в три смены.
— Да если бы они могли, они бы и в четыре нас поставили, — хмыкнул Восьмой, потянувшись к стакану с водой. Стекло мигом покрылось инеем от его прикосновения. — Долго нам еще на них горбатиться?
— Саурон не предупреждал, что развоплотится вместе со всем Барад-Дуром.
— Он вообще не собирался развоплощаться.
— Он мог бы беречь наше золото надежнее.
— Надежнее только у драконов, но там инвестиции опасные: взять — возьмет, а потом — поди отбери.
— Так-то да…
— Тут еще непыльный контракт предложили, – брошюра проехала по столу и остановилась перед Девятым, — ты займешься. Изобразишь им там какого-то Пьющего Души в новом проекте, отхватишь гонорар. Глядишь, через пару лет не стыдно будет вернуться в Мордор.
Назгулы переглянулись, и Второй негромко произнес:
— Ангмарец, может, ну его все? Отправимся домой, отберем деньги на ремонт крепости у Смауга, мы же назгулы, а не служба помощи нуждающимся.
— Нет, — Ангмарец усмехнулся и поднялся, — мы подождем, пока в Средиземье нас спишут со счетов. И только тогда вернемся. К тому же, время здесь течет намного медленнее, чем там. Так что не дрейфить! Завтра к нам за консультацией ситхи придут. А послезавтра какой-то Питер Джексон…

До возвращения Саурона оставалось немногим больше десяти лет.



Название: Последняя победа
Размер: 841 слово
Жанр и категория: спецквест, джен
Персонажи: Тар-Кириатан и сын короля, будущий Тар-Атанамир; Саурон.
Примечание: осажденной "крепостью" выступает душа человека.
В авторской трактовке канона первым кольценосцем был Кирьятур, воевавший с Сауроном в Средиземье и ставший впоследствии Тар-Кириатаном.

Принц молча стоял у трона государя, когда тот, подняв взор на притихших придворных, проронил:
– Оставьте нас одних.
Зал опустел, Тар-Кириатан по-старчески тяжело поднялся, опираясь на руку сына.
– Я стал стар, и впереди осталась всего одна битва, из которой человек не сможет выйти победителем. Посланники западных Владык, что отбыли сегодня, сказали правду. Когда я был молод, то принял дар из рук Владыки Мордора. Я был самонадеян и глуп. – Тар-Кириатан подошел к окну и теперь стоял, не отводя взгляда от бескрайнего моря на горизонте. – О, Саурон наверняка получил удовольствие от своей шутки. Преподнести победителю в дар кольцо, как знак принятого поражения. Всего-то и дела, что подождать, пока кольцо подчинит себе человека! Просчитался, сволочь! – Почти прорычал старик и умолк.
Наследник замер рядом, стараясь не смотреть на то, как шевелятся губы отца, ведущего неслышную беседу со своими призраками.

«Великий государь больше не видит своей страны, лишь западное море. Принц, Нуменор нуждается в твердой руке». – Злые речи, нашептывания, отравляющие слух. Пятьдесят лет он не давал их семенам прорости в душе. Но вода камень точит: Тар-Минастир передал трон своему единственному сыну и тихо умер несколько лет спустя. От старости ли, от руки ли незримого убийцы? Никто не спросил.

– Великий государь, благослови армаду. - Корабли поднимали паруса, уходя в Средиземье. Последнее плавание к Линдону. Голоса в ночной тьме смеялись над ним: «Кто сможет удержать такой кусок? Не многовато ли откусил, государь? Средиземье далеко от Нуменора, можно ли быть уверенным в своих слугах, когда они не боятся тебя?»
Он гнал от себя эти мысли. Он не слушал голоса и все чаще засыпал при свете свечей.

Тар-Кириатан перестал подниматься на Менельтарму – ставший постоянным спутником голос грозил немилостью Сил окрепшему Нуменору. Государь признавал, что позарился на слишком многое, и не желал показать свои ошибки даже самым близким. Ступени к вершине зарастали мхами.
Союз с эльдар становился все более хрупок. Долгоживущие не понимали метаний людей, а люди, что правду таить, не стремились понять эльфов. Каждый хочет взять от жизни как можно больше, а в идеале - взять то, что называется вечностью. Государь не хотел временной славы. Он желал не меньшего, чем бессмертие.
«Эру не позволит человеку стать бессмертным. Умерев, вы обязаны уйти за грань Арды. Но я могу предложить тебе иной выход».
– Не умирать? – Тар-Кириатан впервые проявил интерес к словам призрака, являющегося ему в видениях. – Ты всерьез думаешь, что это возможно?
«Кольцо на твоей руке поможет обмануть человеческий жребий. - Человек в черных одеждах улыбался государю, глядя на него из зеркала, будто из окна. - Носи его, не снимая, и будешь величайшим и бессмертным королем».
– И все?
«Да. И все. Просто носи свое величайшее благословение, государь. Носи, не снимая».
Благословение обернулось проклятьем уже через десяток лет.
– Ваша жена украдкой отправляла нежные письма на материк. И регулярно получала ответы от адмирала… - Намека оказалось достаточно, чтобы отдать распоряжения и выдворить королеву из дворца, возвращая ее на земли ее родичей, не потребовав доказательств, не разбираясь.
Чужой, холодный голос, отдающий указания, и непривычно ровный почерк на приказе. В утро последовавшего за этим дня Тар-Кириатур впервые познал, что такое страх. Как уберечься от того, кто захватывал власть над его разумом, нуменорец не знал. И вряд ли мудрецы могли дать ответ на такой вопрос.
Он потерял покой: вел бесконечные записи и взял за правило откладывать исполнение любых решений на несколько дней, уповая на то, что, даже поддавшись чужой воле, успеет прийти в себя до того, как станет слишком поздно.

«Он заберет твою жизнь и твою корону! – Многие недели голос майа, слышимый государем, был наполнен тихим торжеством. – И все станет напрасным. Он тоже хочет жить вечно, и он куда решительнее тебя».

– Прочь! Здесь я решаю! Я, не ты!
Принц знал: припадок надо переждать - и Тар-Кириатан снова станет прежним. Так и случилось. Государь обхватил себя руками за плечи и взгляд его прояснился:
– Я зря принял дар майа, сынок. С каждым днем мне все сложнее сопротивляться видениям и шепоту, отдающему мне приказы. Я боюсь. Боюсь того, что однажды он получит полную власть над моими мыслями. Я держался, сколько мог. Надеюсь, он хорошенько измучался ожиданием, что растянулось на несколько сотен лет. В какой-то миг мне казалось, что я нашел выход. Но выбросить кольцо - выше моих сил, а нести дальше невыносимо… Эти призраки, нашептывающие мне об изменах, растравляющие душу жаждой власти и богатств. Так не может больше продолжаться. Я знаю, о чем толкуют в альковах. Что государь силен и страшен, но силен не человеческой силой, а страшен - подкрадывающимся безумием. И я решил. Я отдам тебе корону, пока могу это сделать. – Король глядел мимо сына, протягивая руку к чему-то незримому. И внезапно отшатнулся, до крови закусив губу. Боль позволила ему продолжить. – Позови жрецов. Не уверен, что это спасет Нуменор, но пока могу сделать для него хотя бы что-то…
Когда пришел его срок, Тар-Кириатан умер улыбаясь. Он знал, что проиграл битву, длившуюся всю его жизнь. Знал Король-Чародей и то, что восстанет собственной тенью, чтобы служить Владыке, из чьих рук он принял смертоносный дар. Но знал он и другое: в далеком Мордоре в миг его отречения темный майа не находил себе места от ярости - вожделенный Нуменор выскользнул из его рук.
Впрочем, это не отменяло того, что человек все же проиграл.



Название: Последний из Минас-Моргула
Размер: 196 слов
Жанр и категории: спецквест, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: омп из Минас-Моргула

Холод. Дождливое небо. Бесконечные шаги вдоль крепостной стены. Раньше тут и стража-то не нужна была. Крик – яростный, будто предвестие конца. Звук рога. Кажется, на нас напали.
Привычка: сражаться – так до последнего. Пощады не будет. Победы тоже.
Друзей тоже не будет. Каждая рожа рвется покинуть строй и бежать. Чужая воля не толкает в бой, с чего бы не смыться?
Запертые ворота. Ловушка для малодушных: хочешь выжить – сражайся. Ведь хочешь выжить?
Холод страха. Без чужой воли он пробирает до костей. Умирать страшно. Назгулам было легче – небытие вместо теней. Живым сложней – так много остается позади.
Ветер. Тени. Чужие знамена.
Крепость уже не наша.
Минас-Моргул? Минас-Анор?
Насмешка над победителями в мертвых глазах нашего предводителя.
Кровь. Крики. Грязь. И солнечные лучи над миром по колено в крови.
Хорошо бы все было черным или белым. А что делать с остальными цветами?
Рассмеяться в лицо судьбе и, раздирая горло боевым кличем, кинуться на строй врага.
Свои не осудят.
Чужаки не поймут.
Не заслон. Досадная помеха. Клинок, втоптанный в землю. Порванное знамя. Черное с алым.
Полотнище чужого флага реет над крепостью: черное с белым. Нарисованное дерево в крови. Почему-то это кажется смешным.
Оскал застывает на лице.
Нет черного или белого.
Только слепящее солнце.



Название: Перед боем
Размер: 178 слов
Жанры и категории: спецквест, юмор, джен
Рейтинг: G
Персонажи: омп
Примечание: враги осадили родной Барад-Дур.

Я заранее знал, что добром дело не кончится.
События, в которых большое количество двуногих существ пытаются сжить со свету своих противников, всегда оканчиваются плачевно. И ради постоянных лишений, сомнительной военной славы и красивых прозвищ (вроде Жнеца или Делателя Вдов), безумцы лезут на баррикады и ведут за собой доверившихся им.
Не могу не признать, что, несмотря на мои философские мысли и стремление вернуться домой к возлюбленной и детям, меня приводит в экстаз звук боевого рога. И пелена застилает глаза, толкая вперед - на строй противника, подступившего к крепости. Может быть, враги тоже теряют рассудок, когда несутся на наш строй?
Я пережил пять вылазок, но теперь, глядя на ощетинившиеся копьями ряды противника, я слишком отчетливо понимаю, что возвращения не будет. Пожалуй, не будет и победы. Но мертвому не важно, на чьей стороне окажется сила.
Время раздумий окончено. Боевой рог зовет в очередную безнадежную атаку. Жаль, что я так и не объяснился с этим двуногим, который забирается мне на спину. Может быть, когда-нибудь потом, пусть и на тропах Мира Духов...
А сейчас боевой мумак третьей роты Мордорской кавалерии готов к бою.


Название: Брат мой
Размер: 910 слов
Жанр и категории: спецквест, ангст, джен
Рейтинг: G
Персонажи: омп, упоминания Кхамула, Галадриэль.
Предупреждение: смерть персонажа
Примечание: тайм-лайн после уничтожения Кольца Всевластья. Автор традиционно не отказывает харадримам в человеческих чувствах.

Небо над холмом казалось бесцветным. Медленно гасли звезды, торопясь вслед за уходящей тьмой.
У подножия холма за ночь вырос стальной лес. И хотя все понимали, что это означает, грядущая, заведомо проигранная битва не мешала с почтительным уважением смотреть на опасную красоту чужого строя.
– Кхет! Кхет, где тебя носит?! – Его названный брат поднялся по винтовой лестнице и замер рядом с ним плечом к плечу. – Они уже здесь? Так быстро?
Его брат был младше Кхета на несколько лет. Тонкая кость, мягкие черты лица, спутал бы с девкой, если бы не клинок на поясе да стать воина.
– Быстро? – Кхет покачал головой. – Вовсе нет. С тех пор, как господин Кхамул исчез из крепости, время тянется слишком медленно.
– Не думал, что скажу это. Но войскам его не хватает. Иначе бы эльдар не подступили к крепости так близко!
– Спустись вниз, брат. Пусть наши люди отступают, пока это еще возможно. С рассветом уже никто не покинет крепости, бегство будет бессмысленным. – Кхет замешкался, опуская руку на плечо собеседнику. – Выведи их отсюда к нашим родным степям. А мы постараемся удержать крепость как можно дольше.
– Нет, – младший из воинов отступил, не веря, глядя в глаза брату. – Я не оставлю тебя здесь. Это же верная смерть.
– Тот, кто берет в руки оружие, должен быть готов к тому, что найдется более сильный. Заклинаю тебя южным ветром, спаси наши семьи.
И младший склонил голову:
– Я сделаю все, что будет в моих силах. И много больше.
– На тропах Мира Духов я буду смотреть на тебя и гордиться. Про…
– Ни слова больше. До встречи, брат.
Оставшийся за главного в стенах твердыни, Кхет стоял на вершине дозорной башни и смотрел, как тонкая цепочка отступающих покидает обреченную крепость, чтобы мгновение спустя поднести к губам боевой рог.
Связать эльдар боем, чтобы никто не посмел посмотреть в сторону, куда уходят беглецы.
Открылись ворота Дол-Гулдура, чтобы остатки некогда великой и сильной армии могли сразиться с противником.
Кхет знал, что врагов слишком много. Что орки скорее побегут, чем будут держаться до последнего, ведь у них нет такого нелепого понятия, как честь воина. Был бы шанс выжить! А у охранников крепости этого шанса теперь не оставалось.
– Господин мой, зачем ты покинул нас перед лицом поражения?..

Бойня у стен твердыни не была бессмысленна: беглецы ушли, и врагам некогда было преследовать их. Но слишком много тел осталось на земле уже после первого залпа: лучники эльдар хорошо знали свое дело, ливень эльфийских стрел раз за разом закрывал небо. И орки дрогнули: в панике они бежали назад, стучась в ворота, на своем наречье умоляя впустить их обратно.
Кхет стоял на стене, чтобы никто из его людей не мог сказать, что он переложил ответственность решения со своих плечей на чужие.
– Ворота не открывать.
– Но их же… – И тишина, душная, застилающая глаза и мешающая дышать.
И собственный голос хриплый и надсадный:
– Да. Перебьют. Но стены крепости высоки и крепки, ворота надежны. Мы продержимся, сколько будет надо. А эти - только лишние рты, не умеющие быть стаей.
Кхет не сводил взгляда с происходящего за воротами, пока бойня не была окончена.
По крайней мере, они погибли в бою, как воины. Даже те, чьи спины нагнали вражеские стрелы. Ведь они выиграли несколько часов для тех, кто ушел.
За погибшими никто не вышел, они так и остались грудой у ворот, но ни один ворон не прилетел полакомиться мертвячиной.
Запасы скудной пищи были разделены поровну. Все равно никто не лелеял надежды дожить до того момента, когда перед защитниками крепости встанет вопрос голода.
Крепость штурмовали, но защитные чары на ней все еще были сильны: раз за разом волна нападавших откатывалась от стен.
Шум битвы понемногу стихал.
Потерь врагов не считали. Своих мертвецов собрали и похоронили по обычаю Харада.

Огонь лизал дерево и мертвую плоть, провожая духов по тропам к Солнцу, отвечать за свои благие и неблагие деяния.
- Ай, зеленоглазый!...
Кхет не был уверен, что без шамана обряд будет полон, но каждый из них постарался сделать все, что мог, чтобы у престола бога-Солнца эти воины были приняты достойно. Стараясь не думать о том, будет ли кто-то петь над его костром, и плеснет ли кто терпкое вино на прах.
- Ай, диск солнечный!...
Над крепостным двором звучали песни и смех. Духи не любят слез.

На третий день к воротам крепости явилась белая ведьма. Красива лицом, но черна сердцем. Ведьмы бывали и в народе Харада. Но если они и видели судьбы и сердца других, их уста не произносили слов, воплощающих видений. А эта, по легендам, не гнушалась и нарушать заветы Солнца. И вот теперь она стояла у ворот Дол-Голдура. И ни одна стрела, посланная со стены, не долетела до нее, защищенной чарами более могучими, чем заговоренные стрелы.
На мгновение Кхету почудилось, что она предложит им сдаться, и даже готовил достойный отказ. Но белая ведьма ничего не предложила. Воздела руки к небу и заговорила. И крепость отозвалась на ее слова, задрожав. Камни взбунтовались, угрожая погрести под собой всех, осмелившихся сопротивляться эльфийским чарам.
Воины Дол-Гулдура ринулись прочь от стен: рассудок отступал перед ходуном ходящей землей под ногами. Один только Кхет остался стоять на башне, глядя в ту сторону, куда ушли его соплеменники и названный брат. Ему хотелось верить, что они доберутся до южных краев. Как хотелось верить и в то, что бог-Солнце найдет место всем харадримам, до последнего вздоха верных данным клятвам, в своих сиятельных чертогах.
Всего на миг командующему почудилось, что он научился летать. Но это была лишь рассыпавшаяся под его ногами башня.
И возникший на тропах Духов Шаман мягко улыбнулся ему, прежде чем Кхета навсегда поглотила избавительная темнота смерти.
Еще до заката Дол-Гулдур рухнул, похоронив под каменными глыбами последних своих защитников.
В Средиземье начиналась четвертая эпоха.

@темы: Арда, Фанфик, Драббл

---

...и еще работы с феста...

Название: Взгляд в прошлое
Размер: 1008 слов
Жанр: ангст
Рейтинг: РG-13
Персонажи: Аргор
Предупреждение: мы не отказывали кольценосцу в человеческих чувствах.

- Куда ты, нуменорец?
Аргор обернулся к ухмыляющемуся истерлингу, посмевшему обратиться к нему:
- Даже не смей попытаться последовать за мной.
Сегодня был особенный день. Истерлинг знал это, и потому не подтрунивал над командиром. У каждого есть право на не вредящие делу слабости. Хотя странно было даже подумать о том, что у Аргора есть иная слабость, кроме навязчивого желания стать королем нового Нуменора.

Назгул покинул крепость и направил коня на юг, чтобы подняться на один из горных хребтов и проводить уходящий день.
Он нутром чуял, когда приближалась годовщина гибели острова.
Сжимая рукоять клинка, он вглядывался в темную равнину.
Далеко за горизонтом осталась земля Харада, к которой и был сейчас обращен взгляд кольценосца.
Аргор смутно помнил все то, что послужило причиной его появления в Мордоре. Жизнь словно разделилась на две половины: ту, чтоб была за морем, и ту, что он жил на востоке. Казалось, вечность назад он был военачальником Нуменора, рожденным для того, чтобы увеличить силу своей страны. И он был тем, кого в жадности своей приказал убить государь, чтобы не делить Остров на двоих. Как будто не знал доселе, что не было в сердце его родича мыслей о троне, только о благе Нуменора.
Потом он помнил себя здесь: облаченного силой и властью большей, чем раньше, чудом выжившего во время нападения убийцы, посланного государем.
Аргор был уверен, что пришел под руку Мордора сам, ведомый обещанием возможности отомстить и возвести заново справедливый Нуменор. Но между этими воспоминаниями зияла пропасть, поначалу наполненная размытыми видениями камеры пыток, обрывками увещевающего голоса, горячей волной гнева, зарождавшейся в его сердце. И не было возможности ухватить эти ускользающие видения до того, как ненависть черной пеленой поглощала разум.
Давно ушел к предкам Керниен – вождь и король, о котором Аргор вспоминал по сей день, как о единственном воине, что был способен сражаться с ним на равных.
Нуменор пал, погребенный под волнами пенного моря. Валар дали, валар взяли.
Он скрипнул зубами, поднимая взгляд к небу. Почему Единый не дал его руке нанести последнего удара по порченой крови? Почему ему, избранному Единым для великих свершений, не довелось хоть немного приблизиться к своей мести, оставляя ее на волю других?
Только одну он любил всю жизнь. Только ей одной посвящал каждый вдох, каждый шаг, каждое деяние. В его мечтах она были идеальна, пусть и построена на правах сильного. Его идеальная страна. Лучшая, чем предавшая его родина. Стократ лучшая, чем нечестивый Нуменор, в котором государь желал смерти собственным родичам, чем Нуменор предателей, убийц, подлецов.
Время вытеснило все хорошее из его памяти, оставив лишь то, что порождало гнев. Аргор ненавидел их всех. Эти люди уже давно были мертвы, а черная пелена все еще рождалась где-то глубоко в сердце, когда он думал о них.
Мир не пожелал понять его: ни тогда, когда Аргор выступал под знаменами Нуменора, ни тогда, когда он эти знамена отринул. Никто не последовал за ним. Никто не поддержал. Трусы. Если бы у него была на то власть, он бы воскресил их всех, чтобы убить своими руками.
Но такие мертвые не возвращаются.
Аргор кожей ощутил взгляд Владыки Мордора и заставил себя собраться. Владыку не следует беспокоить тревожными мыслями кольценосца. Сейчас не время.
Только камень, летящий с горы, начинает лавину.
И на смену ненависти пришло спокойствие.
Хотя у него и было много женщин, с которыми он коротал ночи, лишь одной из них он доверял. Ее одну вспоминал Аргор с легкой печалью. Она учила его языку харадрим, пусть и повинуясь воле своего повелителя, а не следуя своим желаниям. Да полно, неужели желания женщины могли на что-то повлиять в те времена?
Она была достаточно умна, чтобы быть откровенной с ним. И имя у нее было подходящим: Жемчужина. Драгоценность, за которой надо не просто протянуть руку, но и разглядеть на дне.
Как-то раз он даже в шутку пожалел, что не успеет выучиться всем шестидесяти двум техникам куртизанки, на которые она все время ссылалась, объясняя как само собой разумеющееся и собственную грамотность, и умение обращаться с оружием, и знание трав и ядов.
Он был хорошим учеником, а она была готова дать ему те знания, которые считала полезными для чужеземца, стоящего по правую руку от вождя. Может быть, поэтому Аргор не считал ее ровней любой варварской женщине. И был счастлив вечерами, которые они проводили в его шатре за свитками и разговорами.
Лишь однажды они переступили черту, отдавая должное человеческому естеству.
Жемчужина ничего не просила за эту ночь. Она оказалась еще умнее, уехав через неделю, чтобы никогда больше не встретиться с Аргором.
Только тогда, окруженный варварами, не понимавшими его, среди тех, с кем бессмысленно было говорить что-либо о морском государстве, кольценосец понял, кого потерял.
Он знал, что может доехать до тех земель, которые ей даровал Керниен, знал, что в любой миг может увидеть ее, но ни разу не позволил себе ступить в ее дом.
Были подарки: он желал, чтобы она помнила о нем.
Были письма: она не отягощала воина ненужным скарбом. Короткий стих, который хочешь - сожги, хочешь - сбереги, редкие весточки, не отягощавшие походной сумы.
Вряд ли она бы удивилась, узнав, что Аргор не сберег их. Жемчужина была его слабостью, и он избавлялся от всего, что могло указать на нее шпионам. По-своему кольценосец заботился о ней. И продолжал заботиться, пока, послушный воле Владыки, жил в южной стране, стоя по правую руку от вождя.
В последний раз он получил весточку от Жемчужины в день, так похожий на этот. Несколько строк, написанных привычным вычурным стихом.
Она не хотела, чтобы он видел ее постаревшей.
Она боялась увидеть, что он не изменился.
Это было ее последнее письмо, завершавшееся приписанными чужим почерком строками о том, что лучшая из встреченных Аргором женщин покинула этот мир.

Его тело скоро истончится, перестанет быть видимым для смертных. И сегодня Аргор стоял на горе, смотрел, не в силах отвернуться, в сторону южных земель, туда, где когда-то жила госпожа Жемчужина. Ему все чудилось, что если закрыть глаза и прислушаться, в голосе ветра можно будет различить ее негромкий смех:
- Шестьдесят вторая техника куртизанки: отпустить, не сожалея.
Он нашел в себе силы улыбнуться, когда алый край солнечного диска коснулся горизонта.
- Отпустить, не сожалея…
Когда ночь накрыла горную гряду, он вернулся в крепость, как ни в чем не бывало. Стараясь не думать о том, что когда-нибудь придется отпустить и Нуменор.



Название: Мордор и Ко
Размер: 223 слова
Жанр: АУ, юмор
Рейтинг: G
Предупреждение: альтернативная вселенная.

— Думаете, нанимателям это понравится? — главный инженер с сомнением посмотрел на отправленное ему изображение и задумчиво почесал затылок. Прикасаться к проектам босс не разрешал, потому как балроги вообще плохо совместимы с папирусами, свитками и бумагой.
— Лавовые поля и базальтовое оформление — писк моды в этом сезоне, — Саурон откинулся в кресле, из-под очков глядя на своего сотрудника.
— А это что? — балрог с подозрением ткнул пальцем в огненный шар на вершине моделируемой башни.
— Это? А, это логотип компании, Ангмарский предложил, — отмахнулся Саурон. — Всевидящее Око или что-то наподобие.
— Все лучше, чем предыдущий проект с эмблемой в виде колец, — начал было балрог, но, заметив взгляд начальника, торопливо перешел к другой теме. — Здравая идея, и лавовые поля вокруг придадут отдельную изюминку величию башни… Они и впрямь хотят, чтобы мы построили несколько сотен таких башен?
— Причем в довольно сжатые сроки и на приличном расстоянии одна от другой.
— А где мы добудем столько лавы?..
— Там сказали не волноваться, лаву подгонят к моменту строительства. Что-то не устраивает?
— Этот шар наверху. Он выглядит пошловато, — произнес балрог и осекся, вспомнив дизайн первой из возведенных начальником башен, украшенной даже не шаром, а глазом.
Саурон предпочел не заметить неуклюжего выпада:
— Смету предоставите секретарям. Нашему и этому, из "Обливиона". Через неделю надо приступить к застройке.
— В наилучшем виде, — главный инженер кивнул и вышел.
Загудел кондиционер, охлаждая помещение до приемлемой температуры. Дела компании "Мордор и Ко" уверенно шли вверх.



Название: О Кольцах власти
Размер: 439 cлов
Жанры и категории: АУ
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Саурон, Келебримбор.
Примечание: Саурон не стал ковать кольцо в гордом одиночестве, а пригласил на прогулку к Ородруину Келебримбора.

Жар в кузнице стоял нестерпимый: всего несколько десятков шагов отделяли Аннатара от обрыва, ведущего к жерлу Ородруина. Вулкан был беспокоен, будто ощущал, какие великие дела свершаются в непосредственной близости от него.
— Ты уверен, что так будет лучше? — впервые за все время их сотрудничества Келебримбор с опаской посмотрел на мудреца.
— Конечно. А что, если эти украшения попадут в руки злодея? — Аннатар то и дело поглядывал на остывающее кольцо. — Что тогда остановит тьму?
— Их можно будет уничтожить.
— А как их отобрать у злодея? Ведь не просто побрякушка, а вместилище силы, веры, удачи. Сам посуди, много ли подобных вещей удалось отобрать у тех, кто захватил их силой, наперекор мудрецам или валар? Это запасной вариант. Просто, чтобы уберечься от непредвиденных обстоятельств. Отодвинься немного, иначе жар вулкана опалит тебе волосы.
Келебримбор послушно сделал шаг в сторону и внезапно поинтересовался:
— А кому ты собираешься дать кольца?
— Самым достойным, конечно же, — майа пристально разглядывал тончайшую вязь, проступившую на ободке кольца. — Тем, кто мудр, силен, верен своему народу. Тем, кому суждено стать великими и познать мир. Девять — для людей, им понадобится постигать мудрость. Семь — гномам, они помогут им обрести столь милые их сердцу подземные богатства. Три, скованные тобой, вполне могут украсить руки эльдар, помогая нести покой и исцелять раны, нанесенные Арде. Одно из этих трех я отдам тебе, потому что твои знания, умения и надежды легли в основу этих колец. Еще два ты отдашь сам, ведь ты знаешь, кто из твоих сородичей достоин их силы и использует ее лучше прочих.
— А последнее?
— Оставим здесь. На случай, если человеческое сердце будет не столь чисто, как помыслы эльдар. Мы все знаем, что люди предавали твоих сородичей раньше, вдруг они предадут снова?
В речах Аннатара был свой резон, и Келебримбор согласился с ним, тем более, что майа не взял последнего кольца, лишь осмотрел его напоследок и устало двинулся прочь из кузницы. Будто и впрямь намеревался оставить свое изделие ничьим.
— Ты идешь, достойнейший из ныне живущих кузнецов-нолдор? — обернулся Аннатар, сделав несколько десятков шагов. И едва сдержал улыбку, увидев на руке Келебримбора одно из эльфийских колец.
— Иду, конечно.

Стоит ли говорить, что Мордор оказался отнюдь не таким безлюдным, как то изначально показалось Келебримбору? Когда полчаса спустя нолдо оказался в западне, майа успешно затерялся в гуще напавших на путников орков.
Еще через час Владыка Мордора с улыбкой смотрел на кольца власти, лежащие в небольшой резной шкатулке. Все-таки предусмотрительность Келебримбора не знала границ: было очень дальновидно собрать все кольца вместе и принести с собой к Ородруину. За это, пожалуй, нолдо можно было и жизнь сохранить. Как только кольцо сделает его посговорчивей.
Все же интересно, может ли эльда превратиться в призрака, порабощенного Кольцом. Теперь у Саурона были все шансы узнать ответ на этот любопытнейший вопрос.



Название: О Нуменоре замолвите слово
Размер: 3694 слова
Жанр: АУ
Рейтинг: G
Персонажи: Кирьятур (Тар-Кириатан), Саурон, упоминания других королей, ОМП.
Примечание: Саурон удачно отдал первое из девяти колец нуменорскому принцу.

— Он не передумает? — молодой летописец оглянулся на сидящего на возвышении короля.
— Он никогда не передумывает. Разводи огонь и бросай свитки в пламя, — его умудренный сединами товарищ опустил край тяжелого сундука и разогнулся, вытирая пот с лица.
— Жалко…
— И думать забудь.
Старик на троне все еще был крепок телом и, пусть при дворе и считали, что ум его потерял прежнюю остроту, правил железной рукой. Правда он то и дело ошеломлял слуг странностями приказов, а сегодня превзошел сам себя, распорядившись скормить пламени камина все летописи от основания Нуменора. Хотя старый летописец не брался судить, был ли этот приказ поступком безумца, или же в нем крылось нечто большее.
Тар-Атанамир спокойно смотрел, как занимались пламенем свитки, а потом протянул руку к огню, будто намереваясь удержать недоступные взору других картины.
— Говори!

— Говори!
Всадник осадил коня, поднимая руку в приветственном жесте:
— Адмирал, флот бросил якорь в заливе Лун. Дальнейшие распоряжения?
Молодой адмирал окинул взглядом берег, вспоминая карту этой земли, виденную им не раз, но никогда прежде не бывшую столь необходимой в деталях.
— Передай офицерам, что мы идем на Линдон.
— Да, адмирал.
Край этот выглядел куда мрачнее, чем ранее. Нуменорец невесело усмехнулся: совсем не так он представлял себе появление флота у берегов Линдона. Теперь-то наверняка будет неуместным говорить о книгах и далеких странах, когда враг подошел почти что к самому дому. Да полно, уж не опоздали ли они? Путь от Нуменора не близок, и как бы ни спешили они на выручку своим союзникам, адмирал опасался, что они пришли слишком поздно.
Волновался он и за силы, высаженные на берег куда южнее. Успеют ли дойти до назначенного места встречи? Не столкнутся ли с противником раньше намеченного срока? Все же не иголка в стоге сена - отряды вооруженных воинов.
Что ж, тем меньше поводов оставаться здесь. Отбросив войска Саурона от города, разумно будет закрепить успех.
Адмирал Кирьятур, сын Тар-Минастира, не позволил себе задержаться позади, ведя своих людей в бой.

Старший летописец кинул в огонь последний из свитков и, склонившись, замер перед королем.
— Еще распоряжения будут, государь?
— Да. Позови моего сына, — голос Тар-Атанамира был еще силен и звучен, разительно отличаясь от внешности старика. — Пусть придет немедля. Все остальные могут уйти.
Летописцы склонились перед королем еще раз и покинули зал.
— Мне показалось, в его глазах стояли слезы…
— Молчи, малец. Ты ничего не видел. Мы с тобой весь день провели за картами в библиотеке. Молчание - не только золото, иногда оно - сама жизнь.
— Я не понимаю…
— Моли Единого, малец, чтобы и не понять.

«Военная удача — продажная девка, еще вчера она улыбалась войскам востока, а теперь вовсю приветствует нуменорцев», — Кирьятур смотрел на равнину с высоты башни Тарбада.
Река Гватло должна была покраснеть от крови к концу боя, но стерпела всё и унесла алые воды в море, оставив победителям усеянное телами поле.
— Адмирал…
Он обернулся, глядя на того, кто посмел обратиться к нему в этот час, и взгляд его потеплел:
— Дагнир? Как твоя рука?
— До свадьбы заживет, — хмыкнул в ответ офицер, стараясь не обращать внимания на руку на перевязи. — Назавтра будем переходить реку?
— Нет. Слишком велики потери, чтобы безрассудно гнаться за врагом, — Кирьятур снова обратил взгляд к востоку. — Мы останемся на этом берегу. Если эльдар захотят, пусть преследуют их.
— Я передам твои слова офицерам?
— Да. Выставить охрану, и пусть все идет своим чередом.
На закате адмирал направился в одну из уцелевших комнат, надеясь урвать несколько часов сна. Но надеждам его не суждено было исполниться: комната оказалась не пуста.
Блеснула сталь клинка, покинувшего ножны, и замерла у горла непрошенного гостя:
— Кто ты? — Кирьятуру было не до вежливости, тем более, что этот мужчина мог оказаться кем угодно, даже убийцей. И как только караульные пропустили его сюда? — Отвечай!
— Не торопись обнажать меч, сын Эленны, — незнакомец медленно поднял руки, чтобы откинуть капюшон со своего лица, и голос его был полон спокойствия и внутренней силы. — Я пришел к тебе не как враг, но как друг.
Мужчина был красив, если не сказать прекрасен. Отдаленно он напоминал эльдар, но в то же время Кирьятур был уверен, что говорит не с одним из соплеменников Гил-Гэлада. Ни у кого из эльдар принц Нуменора не видел такого понимающего, полного тепла взгляда.
Только теперь Кирьятур заметил, что незнакомец был безоружен, если не считать оружием тонкого посоха, символа дороги и мудрости, прислоненного к краю стола. И подозрительность его утихла, сменившись стыдом. Напасть на посланника Сил… Хорош же он был, посмев обнажить против него клинок!
— Высшие силы наблюдали за сражением и сочли, что доблесть твоя и верность долгу достойна награды.
— Награды? — нуменорец переспросил, решив, что ему послышалось, поспешно убрав клинок. — Награды достойны мои воины, не жалевшие жизни в бою. Достойны те, кто ждет возвращения своих родных на берегах Дарованной Земли. А особенно достойны ее те, кто пал, сражаясь, и те, кто не дождутся своих ушедших.
— Павшие получат свою награду из других рук. Твоих воинов наградишь ты сам. А для тебя у меня есть нечто большее, чем золото или драгоценности. Оберег, способный увеличить твои силы, сделать твое зрение острее, движения - быстрее, а память - крепче. Пока ты будешь носить его, тебе будет сопутствовать удача. Прими его, и ты станешь величайшим королем Нуменора, когда твой отец решит передать тебе власть.
Посланник Сил протянул Кирьятуру простое железное кольцо. Только нуменорец не торопился принимать его дара:
— Я не хочу быть величайшим королем Нуменора, я хочу быть справедливым, не более.
— Разве справедливость не ходит рука об руку с величием? Протяни руку и возьми свою судьбу, сын Тар-Минастира, — с бесконечным терпением и лаской произнес его гость.
Кольцо притягивало взгляд Кирьятура, и оттого он не заметил, как в глазах его гостя блеснуло торжество, когда нуменорец несмело коснулся пальцами железного обода, прежде чем сжать украшение в своей ладони.

На материке про кольцо он даже не вспомнил: навалившиеся заботы не требовали от нуменорца ни отваги, ни силы, только терпения и внимания. Орки не пытались перейти реку и даже ушли еще дальше на восток. Так что за стремительным продвижением и победой последовал мир.
Подарок посланника Сил он повесил на серебряную цепочку и носил на груди под рубахой, так и не сподобившись примерить его хоть единожды.
Корабли нуменорцев покинули гавани Линдона, и корабль Кирьятура отчалил последним. Молодой адмирал стоял на капитанском мостике и смотрел вслед исчезающим берегам, терзаемый смутными сомнениями. Гил-Гэлад благодарен нуменорцам за своевременную помощь, враг повержен, и Линдону теперь ничто не угрожало; дары, которые они везли Тар-Минастиру от короля эльдар, поистине бесценны, ведь сделаны от чистого сердца. И не находилось причин для печали. Но мрачен был взгляд Гил-Гэлада, когда он пришел проститься с Кирьятуром. И не раз нуменорец ловил на себе внимательные, изучающие взгляды не только короля, но и его окружения. Будто ведомо было им что-то, о чем они не желали говорить смертному. Может, они видели его дальнейшую судьбу. А может, знали о даре, который он увозил с собой, и завидовали, что не им он достался? Нет, глупости. Зачем им то, что предназначено смертному?
Кирьятур в тоске проводил земли Эриадора взглядом и пошел в себе в каюту. Вольный морской ветер впервые не веселил его сердца.
И там, в каюте, он снял кольцо с цепочки и надел его на руку… Ничего не изменилось. Мир остался прежним, может быть, лишь немного более ярким, словно в солнечный день.
Принц ожидал от подарка Сил чего-то большего. И, когда этого не случилось, разочарованный, он сунул кольцо в кошель и позабыл о нем.

— Все смотришь на запад?
Тар-Минастир давно ждал появления сына. И не удивился, когда тот поднялся на башню в одиночестве.
— Отец, ты мудро правил Нуменором все эти годы, но сейчас ты все чаще запираешься в башне и смотришь на запад. Будто оттуда могут приплыть за тобой! Отец, король нужен своему народу. Даже если ты думаешь иначе.
— Король нужен. — Тар-Минастир покачал головой. — Нужен, но неужели ты думаешь, что я меньше забочусь о Нуменоре, находясь здесь, чем живя во дворце? Впрочем, ты прав. Морской берег и западный ветер становятся мне тем милее, чем дольше я живу. Когда ты постареешь, сын мой, ты поймешь меня.
— Пойму? Пойму твое безделье и равнодушие к собственной стране?
Взор Тар-Минастира полыхнул огнем:
— Думай, с кем говоришь, Кирьятур! Я - король. Я веду Нуменор туда, куда полагаю правильным, и я отвечаю перед Единым за свои поступки.
— Это ты не понимаешь, отец. Ты забыл о своей стране. Потерял связь с теми, кто живет в ней, стремясь мыслями лишь на запад. Оставь трон и плыви туда, куда тебя зовет сердце. Я ведь знаю, как ты месяцами не покидаешь этой комнаты, ожидая знака из Благословенного края. Только знака не будет. Никто из нас не сможет ступить на те земли, никого из нас не увезет ладья. Отдай мне трон и предавайся своим грезам наяву, не обрекая наш народ на страдания.
— Ты не готов принять эту ношу, Кирьятур. Еще не время.
И что-то в голосе отца подсказало принцу, что трона ему не видать, потому что не доверяет властитель суждениям сына. Не доверяет и опасается. Не оттого ли он отсылал его с Острова на север, на юг и на восток, лишь бы Кирьятур не оставался дома дольше нескольких месяцев в году?
«Возьми власть. Иначе Нуменор растеряет свое величие в руках этого старика».
Чужая мысль коснулась его разума, и Кирьятур опустил руку на рукоять клинка.
«Будь сильным, заботясь о благе своей родины, молодой король. Возьми то, что твое по праву, береги эту страну, лелей ее, как величайшую драгоценность, взращивай, как драгоценный росток. И помни, что это для всеобщего блага. А если для достижения блага надо переступить через кого-то, что значит один человек в сравнении с тысячами других жизней?»
Тар-Минастир отвернулся к морю, как ни в чем не бывало. Ему и в голову не могло прийти, что сын может ударить в спину. Старый король воспитывал наследника благородным и честным воином.
«Возьми силу и власть, молодой король. И приведи Нуменор к истинному величию…»
С огромным трудом Кирьятур разжал пальцы на рукояти клинка, будто преодолевая чужую волю, сковавшую тело.
«Нет. Я не стану силой забирать трон у моего отца».
— Отец, — позвал хрипло. — Отец, подумай о нашей стране. Ей нужна твоя мудрость, но нельзя стоять на месте. Мы открыли новые земли, мы основали новые города. Неужели мы бросим все старания на ветер, запершись в этой башне и глядя на Запад? Я смогу укрепить Нуменор…
— У Нуменора нет врагов, от которых надо было бы защищаться.
— Я расширю наши владения!
— Ты и так делал это много лет, и тебе не нужна была для этого корона.
— Я… Отец…
Тар-Минастир обернулся и шагнул к сыну, опуская руки на его плечи:
— Отправляйся на материк, сын. Найди там место для удобной гавани и заложи город. Когда он будет надежно укреплен, возвращайся ко мне. И я дам тебе награду, о которой ты просишь меня, принц.
Кирьятур отступил от отца и коротко поклонился:
— Так и будет, — и торопливо покинул башню.
Змеей терзала его неуверенность: почему Тар-Минастир отправил его в путь, едва нога принца ступила на землю Нуменора? Не счел ли отец более достойным кого-то из братьев? Не решил ли избавиться от неугодного сына таким образом?
Рука сама потянулась за кольцом, сразу тепло обнявшим безымянный палец, будто перстень возлюбленной. И на этот раз мир стал резче, звуки отчетливей, и караульные не заметили принца, вернувшегося в башню к своему отцу.
Кирьятур в нерешительности замер на вершине лестницы, перестав понимать, зачем вернулся, почему тайком, а не открыто. И услышал приглушенные голоса из-за прикрытой двери:
— Все будет так, как ты прикажешь, мой король.
— Мой сын должен как можно больше времени провести на материке. Пусть не торопится возвращаться.
— Как мне объяснить ему это?
— Скажешь, что еще не все готово. Плохая погода, опасности вокруг, разбойники или враги, угрожающие селению… Мало ли, что можно придумать, чтобы удержать его подальше от Нуменора?
— Да, мой король. Я придумаю достойные причины.
— Если принц будет упорствовать, пошли вперед корабля голубя. Я должен знать заранее.
Кирьятур отшатнулся от дверей и обхватил руками голову, как будто, если он закроет уши, то жестокие слова забудутся.
«Возьми свою корону, принц, и тебе не придется жить, а то и умереть, на материке.…»
И наследник трона сдался этому голосу, сраженный словами своего отца.
Распахнув дверь, Кирьятур шагнул в комнату, в гневе и ярости не замечая того, что Тар-Минастир в комнате сам, а никакого собеседника и в помине не было.
— Отец. Я решил. Корона и трон - мои. И я никуда не поеду, — глаза Кирьятура опасно блестели, а рука держала обнаженный клинок. — Оставь себе свой Запад, а мне отдай жизнь. Здесь и сейчас, на благословенном Дарованном острове!
Неосторожное движение - и пляшущий в руке Кирьятура клинок едва не задел лица короля. Тар-Минастир отшатнулся, в прозрении своем увидев за спиной сына чужую тень, страшную и прекрасную одновременно. Не в силах сопротивляться этой тени, король безвольно закрыл глаза, и сын его взял себе корону.
Коронация нового короля, принявшего себе имя Тар-Кириатан, была отпразднована хоть и помпезно, но в спешке. Во время церемонии руку молодого государя украшало простое железное кольцо.

Пусть и не хотел новый король признаваться себе в том, насколько задело его отсутствие традиционных даров с материка, но не замечать то, что ладьи эльдар стали редкими гостями в его гаванях, ему не удалось. Он объяснял себе это тем, что у жителей материка полно занятий и в родных местах - ведь надо отстроить все то, что было разрушено войной, - но обида засела в его сердце болезненной занозой.
Только три года спустя к Тар-Кириатану пришли посланники. Но речи их были непонятны молодому королю. Они говорили о том, что король позабыл заветы Единого, и что накрывшая Нуменор Тень становится все гуще. Они требовали, чтобы Тар-Киритиан отрекся от Тьмы и вернулся к свету. И отбыли ни с чем, добившись лишь того, что король, подобно зверю, впал в бешенство, разъяренно крича в спины послам, что никакой выскочка с Запада не станет указывать ему, как править своей страной и своей судьбой.
Лишь в тишине покоев, случайно коснувшись рукой давно ставшего привычным железного кольца, он замер, ошеломленный внезапной мыслью.
Неужели это о нем говорили посланники Запада: одно из колец, выкованных темным майа? Может быть, именно в нем была причина тех взоров, какими провожали его эльдар Линдона? Но почему никто из эльдар не предупредил его об этом? Не предостерег? Не рассказал?! Если они подозревали правду еще там, в гавани?!
С грохотом опрокинулся дубовый стол, став жертвой необузданной ярости короля.
— Писаря ко мне!
Писарь не заставил себя ждать, уже уяснив, что государь медлить не любит.
— Пиши наш приказ. Ни один корабль эльдар более не может остановиться в гаванях, расположенных ближе, чем в неделе пути от столицы.
Размашистая подпись и оттиск железного кольца завершили дело. Тар-Кириатан даже не подумал о том, что запечатывает указ кольцом Саурона - привычка была сильнее разума. И безумный смех государя преследовал покинувшего королевские покои писаря.
«Кольцо не жгло руки, не подталкивало на нечестивые деяния. Оно даровало силу. Но разве от бездумной вещи зависит, добро она несет или зло? Только воля, направляющая ее, имеет значение, — рассуждал Кириатан, меряя комнату шагами. — Если Гил-Гэлад не предупредил меня о том, какой дар я увожу с собой на родину, может быть, вещь эта не была изначально зла? Я не сделал ничего предосудительного, ведомый чужой волей. Все принятые решения были моими, никто не навязывал мне своих мыслей и чуждых мне деяний. Но все же, неужели им было тяжело вовремя предупредить меня? Не мы ли пришли им на помощь, когда они нуждались в ней? А может, у эльдар не принято помогать там, где по неведенью не просят помощи?»
Государь не скоро успокоился, и рана, нанесенная былой дружбе, уже никогда не затянулась полностью.

Тар-Атанамир задремал на троне, но звук шагов выдернул его из тяжких грёз.
— Государь, — его сын замер у трона, почтительно склонив голову.
Нет, юноша ничем не напоминал своих предков: не было в его сердце горячей решимости, а во взгляде жесткости.
Тар-Атанамир тепло улыбнулся своему отпрыску:
— Подойди ко мне. Я должен поделиться с тобой тайной.
Принц кивнул и приблизился, усевшись на верхней ступени из тех, что вели к трону государя.
— Когда я был так же юн, как ты, мысли о смерти никогда не посещали меня. Юности не свойственно думать о таких вещах. Но, взрослея, мы все ближе подходим к черте, когда смерть начинает нас страшить...

Тар-Кириатан стал великим королем. В этом посланник Сил… Саурон не солгал.
Государь все чаще обращал свой взор к берегам Средиземья: множество портовых городов было заложено его подданными на берегах далекого материка. Мощь Нуменора росла, множилось его богатство. Страх, который приносили с собой захватчики жителям, не ведавшим морских течений, тоже множился, а Нуменор процветал, пользуясь этим страхом для основания городов и сбора податей с покоренных племен. Флаг с белым древом на нем стал ужасом кочевников, но не пересекли отряды, несущие его, горной гряды, ведущей к Мордору. Государь приказал повернуть назад, и даже самый безрассудный воин ни шагу не сделал на запретные земли.
Время шло, юность государя осталась в прошлом, а с наступлением зрелости советники заговорили и о наследнике. Тар-Кириатан не допускал мысли о том, чтобы быть последнем в роду. Но и никто из нуменорских дев благородных кровей не смог похитить его сердца, полностью отданного увеличению славы и богатств Нуменора.
Суров был государь - и никто не поинтересовался, кем была мать ребенка, названного Тар-Кириатаном своим наследником.
Отец и сын были похожи, как две капли воды, и чем старше становился наследник, тем разительнее было сходство. Сын короля возмужал, тогда как король не постарел ни на день, только стал все чаще шевелить губами, ведя неслышную беседу с невидимым собеседником. И не расставался с железным кольцом.

"Из зеркала на тебя смотрит его лицо", - голос майа, слышимый одним только королем, был полон нежной печали.
За прошедшие годы государь достаточно изучил своих подданных, чтобы наперед знать их ответ на любой вопрос, даже интриги при дворе лежали перед ним, как на ладони. И это наложило свой отпечаток на отношение короля Нуменора к собеседникам: он уверовал, что видит чужие планы так же легко, как читает в сердцах своих подданных.
— Да, как ты и обещал, мой сын похож на меня, как две капли воды, — Тар-Кириатан довольно улыбнулся своему отражению в зеркале.
"Скоро ты будешь выглядеть моложе его. И люди начнут задавать вопросы. Ты не подумал о том, что им будет странно увидеть короля, выглядящего моложе собственного сына? А потом сын прознает про нашу с тобой маленькую тайну — и в какой-то день возжелает твою силу, твою славу и твое кольцо".
— Нет! Он послушный сын.
"Настолько, что даже собирает собственную армию за твоей спиной?" — насмешка в тоне собеседника была поистине убийственна.
— Армию?!
"Чтобы сохранить жизнь и власть, тебе не помешало бы найти союзника более выгодного и стабильного, чем продажный двор".
— Ты знаешь такого?
Смех Саурона не показался Тар-Кириатану обидным, а, отсмеявшись, майа ответил:
"Мои послы прибудут к твоему двору, государь, через две недели. И если пожелаешь, они же позаботятся о твоем сыне".
— Я сам!..
"Конечно сам, но, на крайний случай, помни, что мои люди будут счастливы услужить великому государю Нуменора."

Послы остались при дворе. А через десятилетие Тар-Кириатан был вынужден признать правдивость слов Саурона: его сыну надоело ждать, когда отец отдаст ему корону, и он попытался взять ее силой.
— Да здравствует король Нуменора! — двор радостно приветствовал его, и нашлось очень мало людей, оплакивавших почившего Тар-Кириатана.
Единственным, кто и впрямь скорбел о погибшем, был король, принявший имя Тар-Атанамира. Не должны родители хоронить своих детей. Но зато больше никто не стал бы сравнивать стоящих рядом отца и сына, не задал бы вопроса о том, почему государь стареет медленнее собственных кровных родичей.
Супруга новоиспеченного государя была отослана в дальнюю крепость и в скором времени зачахла там, не вынеся потрясений. Оставив новорожденного наследника трона сиротой.
Двор восхвалял молодого государя, которого не сломила новость о смерти супруги и который взялся заботиться о своем сыне с завидным рвением. А тем временем все, знавшие наследного принца до коронации, неспешно исчезали, пропадая без вести, погибая от рук разбойников, которых множество расплодилось на дорогах острова, или отбывая на материк, чтобы не вернуться назад.
Жизнь Нуменора шла своим чередом. Разве что прибывающих на остров путешественников из Мордора становилось все больше. Но люди не роптали: оркам путь в Нуменор был заказан, а харадримы выглядели хоть и непривычно, но отнюдь не мерзко.
Время шло. Тар-Атанамир старел очень медленно. И не собирался отрекаться от трона, как то было принято предками.

— Ты ведь не думаешь, что корону можно забрать силой? — государь ласково смотрел на внука.
— Государь, я не стремлюсь брать ее до срока, и да продлит Единый твои дни.
— Если и продлит, то отнюдь не Единый. Он глух к нашим просьбам, мольбам, бедам. Наши слова не долетают до него, но зато есть тот, кто может послужить посредником между Ним и нами. Он обещал мне власть и силу, и я получил обещанное. Теперь я попросил его о бессмертии. И оно тоже было мне обещано. Но у всего есть своя цена, ценою моего бессмертия стал союз с Мордором.
— Государь, разве можно заключать союз с Мордором, когда не расторгнут многовековой союз с эльдар?
— Король эльдар сам нарушил договор, позабыв или не захотев предупредить меня об опасности много веков назад. Те клятвы изжили себя, и будущее за другими союзами. Я думаю о благе Нуменора, и ты должен понять меня. Еще в молодости мне было видение Эленны, скрывшейся под толщей вод. Я слышал воинский клич наших сородичей и видел ладьи, уходящие на Запад, уносящие к запретным берегам десятки тысяч воинов. Пока мы будем следовать старым союзам, мы будем желать бессмертия, подобного бессмертию эльдар. Но если мы примем союз с Мордором… Эленна выживет. Понимаешь меня?
— Понимаю, — негромко проронил юноша, и впрямь легко представляя, как сильно краткоживущие желают вечной жизни и как далеко могут зайти, потакая этим желаниям. — Я сделаю все, что будет в моих силах, государь.
— На седьмой день я вернусь с дорог теней, чтобы вести Нуменор к еще большей славе. Но в мое отсутствие скрепи от своего имени все клятвы, которые я давал Владыке Мордора. Только так Нуменор будет спасен, — Тар-Атанамир усмехнулся. — Незачем потомкам забивать себе голову деяниями эльдар, будет лучше, если они вообще забудут об их существовании и перестанут учить их языки. Нет понимания - нет и соблазна.
Тар-Атанамир умолк, глядя в окно.
Догорал закат его последнего вечера. В камине дотлели угли - от многовековой истории не осталось ни следа, кроме горстки пепла. Но государь не сомневался в том, что сделал правильный выбор.
— Жди меня, — он улыбнулся внуку и переложил на его голову корону. — Я скоро вернусь за ней.

Похороны Тар-Атанамира были не менее пышными, чем похороны его отца. Вот только плиты в изголовьях усыпальниц двух последних королей Нуменора кто-то сменил на второй день, но принц под страхом смерти запретил прикасаться к ним снова.
Новой коронации так и не суждено было произойти: неделю спустя во дворце появился Тар-Кириатан, пусть и утративший физическую оболочку, но такой же деятельный, как при жизни. И корона сверкающим ободом выделялась на призрачном челе, поглощенном тенями. Государь при жизни, он носил корону и в посмертии.
Других королей в Нуменоре больше не было, только Наместники, служившие лицом Нуменора перед немногочисленными послами.
Но, что характерно, Саурон не солгал: затемненному Нуменору не угрожало исчезновение под морскими водами.

@темы: Арда, Фанфик

---

Говорит и показывает Палантир-ТВ

Название: Говорит и показывает Палантир-ТВ
Размер: 3001 слово
Жанры и категории: юмор
Рейтинг: G
Персонажи: Саурон и все-все-все
Предупреждение: ассоциация баянистов Мордора просит не пинать ногами.

Жизнь в Средиземье всегда была полна неожиданностей и внезапностей. Одна из таких неожиданностей произошла давным-давно, когда нуменорцы взяли - и привезли со своего острова палантиры. Развезли по крепостям, чтоб, значится, связь была срочная да надежная. Забавные это были шары, позволяли видеть на много лиг дальше, чем на то был способен взор человека, и тяжелые настолько, что в руках сам не унесешь, подмогу звать надо. А лучше сразу крепкую телегу и отряд вооруженной охраны.
Но люди всегда люди, их цацки манят и покоя не дают. Так что из шести волшебных шаров до нашей эпохи сохранились не все.
Два затонули с кораблем короля Арведуи, и то, шутка ли, так нагружать корабли в бурю? Пожадничал король, эх пожадничал. Один бы оставил - и доплыл бы до цели. А так маневренности нет, буря есть. В активе - два канала, круглосуточно показывающие морское дно, и пустой престол.
Третий палантир эльфы приспособили. Говорят, в нем раньше Тол Эрессеа видно было, а после того, как Нуменор под водой скрылся, показывает тот палантир только морские просторы. И жители Серой Гавани могут подняться в башню Эмин Берайд, чтобы умиротворенно понаблюдать за закатами над волнами. Ну, или рыбок там всяких разглядывать.
Еще один камень оказался разбит в Осгилиате раньше, чем орки успели осознать его истинную ценность.
Так и вышло, что уцелело всего три палантира.
Бесценны же эти вещицы были настолько, что их ни продать, ни купить не удавалось. Только украсть, отобрать или, куда реже, принять в дар, если найдется дурак, который сделает такой подарок. Мне вот во время захвата Минас-Анора пофартило. Какое-никакое, а окно в мир.
Раньше шар не вызывал у меня такого уж интереса, но после того, что сотворил гондорский ворюга Исилдур, поневоле к зрелищам в палантире пристрастишься. А что еще делать, если от тела остался всего глаз? Да еще и огненный. Висеть на вершине собственной башне и обозревать окрестности не то, чтобы скучно, но и не весело.

Поначалу я долго не мог привыкнуть к тому, что эту штуковину надо вращать. А как, скажите на милость, я ее вертеть должен? Силой мысли? Пришлось приспособить тягловых орков.
Только они тоже не особо надежно работали, постоянно стараясь улизнуть на обед. Потому Око свое мне приходилось обращать в одну сторону надолго, чтобы подчиненные ничего не уронили и не разбили при очередном неловком повороте, а на восток мне и вовсе глянуть теперь не удавалось. С той стороны места наверху маловато было, и орки постоянно норовили или палантир уронить, или сами летать научиться.
Что за безумный волшебник проектировал палантиры?! Еще более чокнутый, чем Феанор с его лунными рунами, которые на трезвую голову можно прочитать лишь при той луне, при которой они писаны были! Оно-то вроде бы и логично: хочешь смотреть на север, стань лицом к северу. Но что прикажете делать Оку? Переносить башню? Бегать по кругу? То-то же.
Не описать словами моей радости, когда я увидел в собственном палантире рожу Курумо. Картинки в палантире теперь давались со звуком.
С Саруманом в Изенгарде я мог разговаривать часами. Не столько потому, что был он интересным собеседником, сколько из-за того, что поговорить ни с кем, кроме орков или назгулов, я и не мог-то. Так как назгулы покидали Барад-Дур едва не быстрее, чем орки свой пост при палантире, Саруман в прямом смысле слова стал моей отдушиной. Ну, и лишним поводом для меня похвастать выучкой армии, ее силой и количеством. А так же крепостью твердыни, которую вряд ли кто стал бы штурмовать из-за внушительности ее вида и расположения слишком близко к вулкану.
А что? Я, может, тепло люблю. К тому же до кузницы раньше ходить недолго было.
Саруман оказался приятным собеседником: со всем соглашался, почти ни с чем не спорил, мысленно считал себя самым умным и перехитрившим всех.
Я с ним не спорил тоже. Если ему хочется считать себя самым хитрым, что я, совсем злодей, что ли? Пусть обманывается в свое удовольствие. Зато вместе с ним мы могли увидеть куда больше земель, чем я сам. Все же, Изенгард стоял западнее Барад-Дура.

Со временем мои соседи гондорцы вспомнили о том, что и у них волшебный шар остался. Так что в какой-то миг мы с Саруманом обнаружили на линии еще одного собеседника.
Человек оказался крепок нервами, но слаб рассудком. А, может, я еще чего о нем не знал. Но увидев в палантире мое огненное Око, наместник Гондора всего часик-другой провалялся без сознания, а после все равно вернулся на нашу волну.
Нес какую-то околесицу о потомках Нуменора, воинской доблести и деяниях предков на посту Наместника, мы с Саруманом все ждали, когда же он начнет денег в долг просить. Но нет, обошлось. Денег Гондору от Врага было не надо, а вот к укреплениям и войскам нашим он проявлял недюжинный интерес. Так что мы с Саруманом любезно провели ему экскурсию по вулканам Мордора, равнинам, заполненным моими орками, и выжженному кольцу вокруг Изенгарда. Увиденное так впечатлило Наместника, что тот прервал связь и еще несколько месяцев не возвращался к палантиру. Видать, был восхищен увиденным до глубины души. Я даже пообещал себе при следующем разговоре не водить его на экскурсию в Минас-Моргул.
Не то, чтобы мне было так уж его жалко. Просто я не мог сказать заранее, чем там занимаются мои орлы. В смысле назгулы. Когда я обращал к ним свой взор в прошлый раз, они забивали козла. Ладно бы, как все аданы, делали это странными деревянными фишками на столе. Но нет. Со смертным телом кольценосцы лишились и образного мышления. Так что бедное животное дунаданского происхождения орало и крыло их матом, пока не померло во внутреннем дворе крепости. Вот и води в Минас-Моргул гостей… Стыда не оберешься.

Снова Наместник появился в моем палантире уже летом. Тогда-то я впервые и услышал о сне, заставившем старшего сына Денетора отправиться к Элронду-полуэльфу за советом. Уж очень переживал за отпрыска наместник. Пришлось успокаивать ретивого отца.
Ну, подумаешь, путешествие? Взрослый парень уже, дорогу знает, клинок в руках держать умеет, с лошади не падает. Мир посмотрит, себя покажет. Не страшно. Нуменорцы и подальше бывали, а море - не дорога. Что может хлюпкая посудина против стихии? Но все равно плавали. А тут всего-то пара месяцев отсутствия, врагов по пути нет почти: они все у меня, в Мордоре. Эх, голова! Зачем нам в Ривенделл прогуливаться через половину материка? Лучше бы вместо переживаний границу укрепил, того и гляди шпионы полезут. Чьи шпионы? Да хоть бы и мои. Нам после Осгилиата море по колено, если далеко от берега не забираться.
Успокоил его как смог, зверушками похвастался новыми… Специально для назгулов вырастил. Должны были драконы быть, но в детстве болели сильно. Так что огнем плеваться не научились. И не разговаривают, видно, мозгов не хватает. Ну и ладно, на спине выдерживают, на зов летят, еду только с хозяйской руки берут - и так довольно будет. Первая в мире воздушная кавалерия! Моё изобретение.

Наблюдать издали за путешествием назгулов было забавнейшим занятием. Конечно, они подозревали, что за ними постоянно следят, но вряд ли им приходило в голову внятное объяснение такого моего к ним интереса. Впрочем, кому сейчас важно, что пока они пробираются к неведомому мне (зато известному Саруману) Ширу, я могу повидать места, где в последний раз был еще во второй эпохе.
Орки робко просились на обед, но вместо обеда им пришлось трижды перенаправлять палантир.
Мои мерзавцы-кольценосцы, зная, как тяжело мне приводить в движение всю эту технику, на зло ездили пьяными зигзагами, брезгуя переходить реки вброд. И, чтобы не терять их из вида, мне приходилось гонять дежурных у палантира. Кажется, на особо крутом маневре Ангмарца кто-то из орков все же слетел со стены… Поделом. В следующий раз осторожнее будут.
А вот и Амон Сул. Точнее, вершина и пара камней, оставшихся после пожара - крепость заупрямилась, сдаваться не хотела, пришлось ее сжечь.
Кажется, Ангмарец хохочет, показывая остальным назгулам костер, разведенный этими разгильдяями на вершине.
Ай, молодцы! А еще можно было подудеть, помахать руками, выстелить ковровую дорожку, а после изумляться, почему все вокруг знают, что здесь остановились путешественники.
Четверо странных людей. Низковаты для взрослого, староваты с лица для ребенка. Не гномы. И сапог не носят. А у одного из них Кольцо. Мое! Верни, негодник! Назгулам верни, им его цеплять не на что, тела у них нет, чтобы силу присвоить, они по назначению вещицу донесут. Отдай, кому говорят!
Расслабились, ой, зря расслабились, не четверо было путников на Заверти. Пятеро. И пятый был явно привычнее к дракам, чем четверо обормотов, сжавшихся у стены. Еще и назгулов поджег… Изобретатель! А кто мне расходы на форменные плащи оплатит? Дунаданы?
- …насвистывают весело
«Здорово, старичок!»
четыре неразлучных
таракана и сверчок…
Это еще что такое? Нечего мне тут песни распевать, Ангмарский! Прочь с волны!

Мория, Мория… Сколько воспоминаний у меня связано с этим местом. А уж нижние переходы, облюбованные моим старым приятелем - балрогом. Гномов он на дух не переносил, но и гоблинов с орками выжил на верхние этажи, чтобы никто не топтал ему грязными ногами мозаичную кладку нижних туннелей. Эстет еще тот! У всех есть свои странности, а огненный кнут убеждал даже самых недоходчивых в том, что чужое мнение надо уважать, особенно если это мнение хозяина дома.
И вот теперь компания лоботрясов, несколько часов ломавших голову над простеньким паролем для входа в Морию, протопала прямиком по мосту над лавовым потоком, походя сломав его.
- Как думаешь, они долго протянут? - Саруман присоединился к шоу веселых и находчивых, с любопытством взирая на лица участников представления.
- Наверное, пару сотен метров - как раз до следующего моста.
- Ха! Да ты совсем не знаешь этого мерзавца Митрандира! Ставлю десяток урук-хаев, что он у балрога не только мост порушит, но и кнут отберет!
- Такая уверенность? Ну, давай, отряд моих орков на то, что этот твой хваленый Митрандир долго не выстоит.
- Долго? Да ты сам посмотри, сейчас он вашему балрогу уши-то пооткручивает.
- Вот дурень! Чему его только Мелькор учил?! Бал-рог! Бал-рог!
- Посохом в щель и переломить мост! Даааа!
- Не торопись особо. Смотри, кнутом он его еще достает.
- Как звучит, а? «Бегите, глупцы!» Ах, век бы слушал! Ну, так что, урук-хаев тебе отправлять? А хотя нет, я поторопился…
- Ах, ты ж, балрог, хитрец! Я-то думал, зачем ему крылья в подземельях, а он на снежных вершинах отдыхает, когда сидеть внизу надоедает.
- Допрохлаждался…
- Это точно.
- Ну что, владыка Мордора, жду отряд орков в Изенгарде через пару недель.
- Вымогатель. Твой Митрандир тоже не шибко живым кажется.
- Зато он целее будет, чем лепешка из балрога. Поставил - плати.
- Ладно.
- Решишь посмотреть еще что забавное - зови.
Саруман ушел, оставив меня в задумчивости перед палантиром. Отряд орков ему, как же.
Проклятый Митрандир!
Нет, обещание я, конечно, сдержал. Примерно так же, как проигравший Курумо сдержал бы свое.
Отряд отборных увечных орков, инвалидов предыдущих битв, поковылял из Барад-Дура в сторону Изенгарда в положенный срок, а я немного успокоился и вновь обратил взор к западу.
Помирились мы с Саруманом пару дней спустя. Все же не дети, чтобы дуться друг на друга вопреки взаимной выгоде. К тому же, ему тоже было скучно одному в Изенгарде, среди свежеизготовленных орков.

Неудивительно, что любимым нашим с Саруманом зрелищем на несколько дней стал отряд, вышедший из Лориэна. Если в самом Лориэне мы и надеяться не могли разглядеть что-то, кроме укоризненного лица Галадриэли, то за его пределами нам ничто не мешало.
Лодки скользили вниз по реке, унося путешественников от владений нолдорской девы, а мы понемногу начинали делать ставки, когда же отсутствие Митрандира сделает свое дело. Не могло того быть, чтобы в отряде из восьми разумных существ все оказались порядочными и кристально чистыми. Хоть кто-то должен был сдуться. Я предположил, что гондорец первым пожелает нацепить Кольцо, а после и корону примерить не постыдится. Но вряд ли это случится до того, как они перейдут границу Гондора.
Саруман, беззаботно улыбаясь, сообщил, что я слишком плохо знаю нынешних гондорцев, и этот воин - лучший из всех - вряд ли выдержит искушение еще на первом привале.
Досадно было узнать, что в вопросе сроков Саруман был прав.
Зато я был прав в другом: не выдержав накала страстей, они разделились. Мерзавец с моим Кольцом даже воспользовался им, чтобы скрыться с глаз своих спутников. Вот умора! Можно подумать, так он станет особенно невидимым. Ну, Саруман и впрямь потерял его из виду. Зато я опять смог послать за моим Кольцом назгулов, раз уж оно само уверенно направлялось домой. Почему бы не подсобить?
А уж как я веселился, когда увидел, что белолицые урук-хаи схватили не тех низкорослых! Я-то знал, как выглядит обладатель моего Кольца. Прежде я видел его глазами Ангмарца на Амон Сул, минуту назад он сбежал отсюда с помощью моей силы. И потому с легкостью подхватил веселье Сарумана, предлагавшего мне угадать действия остававшихся на месте схватки эльфа, гнома и человека.
Что и сказать, зрелище вышло донельзя умилительным. Мне было совершенно не интересно, донесут ли урук-хаи не тех полуросликов до Изенгарда. Так что, безотрывно наблюдая за пешим марафоном охотников на орков, я наслаждался волнением Курумо, лишенного даже шанса на то, чтобы глянуть, как там дела у его отряда, и не выдать себя при этом.
Беговой гном выглядел забавно, несясь за своими куда более длинноногими спутниками. Зато я лишний раз убедился, что всем им выносливость заменяет разум. Ладно бы они надеялись застать своих друзей живыми. Но ведь они наверняка успели их не только похоронить, но и оплакать, и неслись вперед, движимые жаждой мести, позабыв о том, что отнюдь не все способны трое суток оленями скакать по холмам и подлескам, а после вежливо поддерживать беседу и опять-таки продолжать путь, пусть и верхом.
Злорадно пронаблюдав, как вытянулось лицо Курумо, мысленно уже отпраздновавшего победу, при виде погребального костра, оставленного рохирримами, я был готов найти для него самые меткие слова утешения. Но окончание нашему с Саруманом спору пришло внезапно: охотники зашли в лес Фангорн, следуя за вывернувшимися из рук урук-хаев пленниками. И палантиры забастовали, не в силах пробиться через кроны старого леса.
Мой собеседник смертельно обиделся, что я не позволил ему глянуть на его отряд раньше, и связь прервал.
Лишь несколько недель спустя я узнал, что Изенгард пал.

Нельзя сказать, что я не люблю сюрпризы. Приятные сюрпризы всегда радуют. А вот незнакомые перекошенные лица в чужом палантире - это неприятная неожиданность. Не успел поближе познакомиться с новым действующим лицом неведомой национальности, называющим себя хоббитом, как тут же набросились всякие спасатели. Спасатели чего и кого? Это меня надо было спасать от лекции о трубковом зелье, если кого-то это интересовало. Но нет, как всегда, один Враг черствый, злостный, красноглазый и без права на слабости. Про красноглазого я ему отдельно вспомню, когда доберусь до него. А к остальному я привык и даже смирился.
Агрессивный тип хотя бы представился, пускай это не особо и помогло разрядить обстановку. Но лучше бы я продолжал иметь дело с безвестным хамом, чем узнал горькую правду.
Вот только наследников Исилдура мне не хватало! Элессары вылазят, как грибы после дождя. Куда не глянь - сплошные поганки. Один другого краше! Еще и тычет в шар клинком, убеждая, что эта железка - перекованный меч Элендила. Как по мне, то хоть Мормегили в два ряда: пока я на вершине башни Барад-Дура, а он - в Рохане, у всех нас есть куда более насущные проблемы.
А вот побрякушка на шее у него любопытная. Эльфийская. И здесь без Элронда не обошлось. Вот же, везде ухитрился влезть и подгадить! А ведь как себя называет то: Полуэльф. Назвался бы Получеловеком, мало бы кто за ним пошел. А еще говорят, слово мало что значит. Слово значит всё.
И этот дунадан туда же: за отечество, за валар! Ну точно! Теперь еще надо про «мы сами не местные»…
О, картинка рябью пошла - небось, в сердцах оземь палантиром грохнул. Последней радости лишил, мерзавец!

Одновременно с тем, как мои войска пошли размяться на Пеллинорских полях, я обратил свой взор на Гондор. Хватит с меня дальнего зарубежья! Тем более что развлекательные передачи закончились вместе с Курумо. Самое время взглянуть куда поближе.
Заодно покажу наместнику свою кавалерию. Если он, конечно, вообще рискнет выглянуть в окно, слишком занятый изучением тактики моих войск при помощи палантира.
Вот чудак!
Не понимает, что ли, что через палантир я ему не только тактику покажу, я ему еще и лишние пару тысяч орков в своем тылу нарисую, драконов на флангах и пару десятков умбарских пиратских кораблей. И Глазом не моргну.
Может, насмотрится Наместник этих ужасов да сам ключ от города вынесет?
Надежда на бескровное завоевание пропала, как только в город ворвался Митрандир.
Мало ему было ревизии залежей мела в Мории? Мало ему показалось Изенгарда?! Надо было еще сюда припереться, да еще и так вовремя! Ну ничего, Денетор - свой человек, осторожный, внимательный. Подготовленный длинными беседами со мной и Саруманом. Слушать будет. Верить - нет. А уж если сказать, что ты, Митрандир, - такой же, как я, то костьми ляжет, а верить не будет. И преданным слугам своим запретит. Где ж это видано, чтобы посланник запада на чужого государя работал и о его благе пекся бескорыстно?
Моя школа! Горжусь!
Самое время Наместнику запереться в своих покоях и наблюдать в палантир ход боя. И назгулы на расстоянии, и харадцы почти своими кажутся, и стрелы не долетают, и воюют не люди, а безликие куклы, и криков умирающих не слышно. Удобно. И не страшно.
Плохо, что какой-то из моих балбесов ранил последнего оставшегося у Наместника сына. А ведь Денетор был готов сдать город. Еще бы пара дней…
Проклятый Митрандир! Все испоганил. Довел Наместника до самоубийства, а из огня вынес только его сына. И теперь говорит о беспристрастности. Шарлатан!

С тех пор, как проклятый гондорец жахнул палантир о пол, а Денетор решил самоубиться поэффектнее, крепко обнимая палантир, мой образчик тоже стал барахлить, видимо, солидарный с пропавшими собратьями. Пришлось спешно собирать орков посмекалистее и руководить их действиями в попытках починить то, что осталось.
О том, чтобы возродить транслятор в былой мощи, и речи уже не шло. Но хоть так, как в самом начале, Мордор и чуть-чуть остальной земли, ну хотя бы до Лориэна с его туманными границами.
И никого ведь не трогал, просто смотрел! Но все норовят ученого обидеть: сначала войну объявили, потом по-подлому напасть решили, под самые стены подошли. А у нас, между прочим, птицы не кормлены, назгулы не отчитаны, палантир не работает! Пока до всего руки дошли, пока Глас свой навстречу наглецам отправил, пока палантир закрепили под нужным углом - опять не все в порядке. Наверняка орки что-то перемудрили с центром тяжести, а то и вовсе башню расшатали. А тут еще и Ородруин взялся извергаться!
Не успел оглянуться - лечу вниз.
А после - тишина и темнота.
Наверное, опять палантир сломали. Вот доберусь до хулиганов через пару эпох - мало не покажется!

@темы: Арда, Фанфик

---

Поставщик Ее Величества

Название: Поставщик Ее Величества
Размер: 3130 слов
Жанры и категории: хоррор, джен
Рейтинг: PG-13
Персонажи: группа омп, Шелоб
Предупреждение: смерть персонажей

- Завтра поднимемся к перевалу, - старший из отряда без сожаления пнул свернувшегося у его ног пленника.
Закат расчерчивал небо полосами жидкого огня, словно Ородруин растекался в вышине над плато Горгорот.
Вчерашний дождь и не подумал высохнуть на каменных ступенях, и теперь отряду предстоял подъем по двум скользким лестницам к сторожевой башне на самом верху.
Харадец оглянулся на мерцающую мертвенным светом дорогу у ворот Минас-Моргула и чуть улыбнулся: когда их отряд вернется с задания, Владыка Моргула позволит им присоединиться к регулярному войску. Как только они пройдут проверку. В том, что это случится, никто из отряда не сомневался.
Беспечно расположившись у подножия лестницы, молодые воины начали устраиваться на ночлег.
- Старик говорил, что с этого перевала не многие возвращаются, - заговорщицки подмигнул Марнумен, занимая свое место у костра и доставая флягу из-за пояса. - В древние времена здесь часто ходили караваны, еще до первого падения Восточной Твердыни, и воля Саурона охраняла их. А после того, как проклятый Гондор выиграл войну, подниматься на перевал стало небезопасно. Думаете, мы просто так ведем туда пленника? Да спорить готов, что там живет нечто, способное тягаться в силах с самим Владыкой. И он платит ему дань.
- Типун тебе на язык, Марнумен, - шикнул на него другой воин. - Дань? Водится? Там просто опасное место, мне говорили, что через те пещеры орки свой молодняк гоняют, чтоб те ума-разума набрались.
- Да-да, они еще перестраиваются все время, чтобы шедший первым испытал на себе, каково это - оказаться последним.
- Глупости все, они жребий тянут перед входом в пещеру!
- Нет, перестраиваются!
- Что бы они не делали, а возвращаются оттуда все равно единицы.
- Это да… - харадцы умолкли, глядя в огонь.
- Говорят, отставших на перевале потом находят окаменевшими, будто они в мертвом потоке искупались.
- Может, они в воду упали, и никто их оттуда вытягивать не рискнул?
- А некоторые выходят оттуда совсем безумными. Будто бы им все время чудятся жуткие тени от луны и голоса мертвых, зовущих их вернуться на перевал, - доверительно шепнул Марнумен и рассмеялся хриплым смехом, заставив вздрогнуть младшего из отряда. - Что? Напугали мы тебя, Кхар? Правильно тебе мамка говорила, сидел бы дома, чинил седла для воинов.
Юноша скривился и отодвинулся от переставшего согревать огня. Глядя в алое небо, он мечтал о том, что насмешки от родичей прекратятся, когда он въедет в родной поселок, и все увидят на нем облачение стража Минас-Моргула. Осталась лишь самая малость - подняться на перевал. И малость еще более незначительная - спуститься обратно в долину. Пока что это казалось таким легким делом.

Зарядивший под утро ливень вынудил отряд в прямом смысле ползти вверх по лестнице. Крутые ступени, неравномерные по высоте, поросшие мхом и оттого вдвойне скользкие от дождя, не прибавляли бодрости. Пожалуй, бодрости в это утро прибавлял лишь пленник, которого орк-провожатый волок на своей спине, и это зрелище прибавляло энтузиазма: каждый из харадцев скорее прирезал бы пленника на месте, чем попытался поднять его на такую высоту, а орк - тянул. И даже не жаловался.

В этом краю день не наступал никогда. Харадцы поняли это с особой остротой, когда под ногами оказались ступени второй лестницы. В постепенно сгущающемся полумраке они начали восхождение к сторожевой башне.
Винтовая лестница, обвивавшая горный пик, была не менее стара, чем первая из преодоленных ими преград.
- Отдохнем наверху.
Марнумен зря обернулся, чтобы произнести эти слова. Ненадежный камень тут же выскользнул из-под ноги, утягивая за собой соседей помельче. Кхар глянул вслед камню - и отшатнулся к скале, вжимаясь в нее. Высота, ранее не ощущавшаяся, пока взгляды были устремлены только вперед и вверх, ошеломляла.
- Не смотреть вниз! - предводитель их отряда слишком поздно отдал этот приказ: взгляды молодняка уже были прикованы к зияющей под их ногами пропасти. Кто бы ни прорубал ступени в этих горах, его ничуть не волновало удобство. А может, он просто не боялся высоты, легко проходя по краю скалы на высоте птичьего полета по тропе шириной в две ладони?
Думать об этом не хотелось. Все внимание уходило на то, чтобы тело, парализованное животным страхом, согласилось переставлять ноги, а пальцы отпустили спасительный корень, торчащий из расщелины в отвесной скале.
Пререкаться ни у кого уже не было сил: изнуренные подъемом к, казалось бы, близкой вершине, они все же прибавили ходу на последнем подъеме. И повалились на землю у подножия заброшенной сторожевой башни.
Даже орк скинул пленника на землю и опустился на землю, глядя на черные провалы окон напротив.
- Отдохнуть бы, - робко заикнулся один из харадцев.
- И то, никуда дело не убежит. На ночь глядя за перевал соваться не стоит.
Марнумен пожал плечами, мол, делайте, как знаете. Но притянул к себе поближе пленника:
- Этого в башню не возьмем. Оставим там, - кивнул на черноту пещеры южнее.
Спорить никто не стал: пока старшие в отряде волокли пленника к пещере, остальные направились к башне.

Помещение встретило их запахом плесени. Похоже, последние здешние жители ушли задолго до появления харадцев.
- Есть хочется.
- Погреться бы…
- Кхар, спустись в погреб, может, там что осталось.
Юноша отправился искать кухню и погреб, но вместо того обнаружил на полу одного из коридоров оброненное оружие.
На его окрик сбежались остальные. Внимательно осмотрев изогнутый клинок и внушительную выбоину в окне, в сторону кухни отправились все вместе. По крайней мере, пока они шли цепочкой по темному коридору, освещенному наскоро подожженным факелом, им казалось, что все на месте.
Марнумен шагнул в обеденный зал первым и замер на пороге: стол был накрыт к ужину. Никто и не подумал убрать трапезу со стола, прежде чем покинуть башню, и не опознаваемые пятна плесени в расставленных по столу проржавевших жестяных мисках пугали больше, чем пустая крепость.
- Ничего здесь не трогать, - голос харадца дал петуха. - Держаться вместе. Ночевать останемся…
Крик разрезал ночную темноту и отразился эхом от сводов пещеры.
- …останемся в зале без окон. - продолжил Марнумен как ни в чем не бывало, но Кхару почудилось, что предводитель отряда побледнел.
Судорожно сжимая рукоять клинка, Кхар обернулся к шедшему за ним орку, и…
- Где он?
Теперь и остальные заметили отсутствие их молчаливого спутника.
- Когда он исчез?
Оказалось, что с того мига, как был зажжен факел, орка никто не видел.
- Бросил нас здесь одних! - возмущению харадцев не было предела. Но отправляться искать беглеца никто не торопился.

На ночь они остановились в библиотеке, меньше всего пострадавшей от запустения. Умостившись на полу поближе друг к другу, люди молча смотрели в темноту, не в силах уснуть.
Рассуждать об ужасах здешних гор и смеяться над орками, тянущими жребий ради места в середине отряда, теперь было и вполовину не так спокойно.
Хотя крики снаружи и не повторялись, спокойствия было не видать.
- Надо было оставаться дома, - пробормотал один из харадцев, заворачиваясь в плащ. - Точить ножи - неплохая работа. Далась мне эта служба в войсках…
- Поздновато ныть, не находишь? - его сосед перевернулся на бок. - И вообще закрой пасть, и без того тошно.
- Завтра будем спускаться обратно? Опять по этим шатким камням? Не удивительно, что башня заброшена: какой дурак сюда еду поднимать будет…
- Сам ты дурак, отсюда прямая дорога к Барад-Дуру, без спусков и подъемов, чуть ли не ровная, хоть колесницу веди!
- Еще бы добраться до нее. А помните, как у нас в степях? Ветер в лицо, кони резвые, а еще встречать из поселка девки выбегают, лица так и светятся от радости…
- А как форму наденешь, не только выбегать - пачками у ног падать будут.
- Мертвому девки ни к чему.
- Типун тебе на язык!
- А ну тихо! - Марнумену почудился скрип половицы где-то у дверей библиотеки, и он приподнялся, обнажив клинок.
Напрасно харадцы вслушивались в тишину: скрип больше не повторился.
- Стоит у дверей, что ли?
- Сходи, да проверь…
Но вопрос всколыхнул приглушенную разговором панику, и через миг никто даже не притворялся спящим, крепко держа обнаженное оружие.
- А ну, толкни дверь, только тихонько.
Харадец, бывший ближе прочих к дверям, шагнул к дубовым створкам и налег на них. Темнота отступила отнюдь не сразу, несмотря на поднятый повыше факел.
Марнумен шагнул ближе к дверям. Но это не сильно помогло. Хотя темнота неохотно отступила, взору людей открылись все те же пустые стены и потертые половицы.
- Показалось.
Они вернулись в библиотеку и заперли за собой двери. До утра обошлось без происшествий.

От башни до Барад-Дура и впрямь оказалось совсем немного. Всего-то спуск вниз. Либо через пещеру, о которой они столько говорили в начале пути, смеясь над орками, либо по отвесным скалам.
- И где твоя дорога? Вот это, что ли?! - заходился в крике один из харадцев, наступая на Марнумена. - Хочешь загнать нас всех в пещеру, в которой мы наверняка заблудимся?! Может, тебе пообещали место в гвардии Владыки, если ты осилишь этот поход один?!
Кхар не слушал этих криков. Сидя на подоконнике башни, он обозревал окрестности, при хмуром свете дня уже не казавшиеся настолько жуткими. Ну, башня и башня, покинутая. Мало ли таких в Средиземье… Зато с высоты хорошо видно все плато Горгорот. Страх боролся в его душе с восторгом: он смог, он поднялся сюда и, если ему удастся спуститься вниз, он сможет надеть вожделенную форму и когда-то выступить против гордых гондорцев, неся справедливую месть за прошлые поколения кочевников Харада. Мать всегда говорила, что защищать то, что дорого родному народу, - почетно.
Юноша спрыгнул на землю лишь тогда, когда Марнумен схватился за меч, и голова первого паникера покатилась по земле.
- Кто хочет быть следующим? Никто? Тогда марш в пещеру! Живее! И факелы с собой прихватите!
Спорить никто не осмелился.

Первые несколько сотен шагов по пещере оказались не такими уж страшными. Факелы освещали и ровный широкий коридор, ведший в глубину горы, и ответвления от него. Но Марнумен вел своих подчиненных вперед, ни разу не попытавшись свернуть с прямого пути. Казалось, будто это и была обещанная предводителем дорога, и не так долго до мига, когда впереди окажется выход к вожделенной долине у подножия Барад-Дура.
В пещере смрад тлена был куда хуже, чем в низине у Минас-Моргула, и харадцы не погнушались прикрыть лица, чтобы хоть немного уменьшить здешние ароматы. Хоть это и не особо помогло: от миазмов мутило, кружилась голова, и каждый шаг был неимоверно тяжел. Разум требовал без оглядки бежать обратно и спускаться тем же путем, каким они забрались наверх. Но никто не собирался отступать: перед глазами еще слишком живо стоял результат размолвки с командиром.
Постепенно туннель стал сужаться. В нем все еще можно было идти, раскинув руки в стороны, и при этом быть уверенным, что пальцы не коснуться стен, но дорогой для колесницы он уже служить не мог.
Пламя факела затрепетало от дуновения свежего ветра, исходящего со стороны одного из ответвлений, но оно было слишком узким, чтобы харадцы рискнули туда свернуть. Пожалуй, там бы пролез разве что ребенок.
Через десять шагов от того места огонь угас, словно чья-то воля нарочно потушила его в руке человека.
В полной темноте прозвучали мягкие шаги позади отряда.
Марнумен торопливо принялся зажигать новый факел, чувствуя, как пальцы сводит от ужаса, и оттого промахиваясь огнивом по кремню раз за разом.
Харадцы сгрудились вокруг него, выхватив оружие.
Нервы каждого из истерлингов были напряжены до предела. Но, когда свет вновь озарил туннель, стало ясно, что огню не удастся разогнать сгустившуюся вокруг темноту.
- Как будто живая…
Никто из них ранее не ощущал себя по-настоящему одиноким в темноте. В темноте их родины обязательно были звезды, ветер и ковыль. А в этом пещерном мраке каждый оставался один на один с собственными страхами и собственной темнотой.
- Кхар, пойдешь первым.
Юноша принял факел из рук Марнумена, желавшего освободить руки на случай боя.
Шествие продолжилось с той разницей, что теперь всех вел юнец, шаги харадцев становились все быстрее по мере того, как чужая мягкая поступь слышалась все ближе.
Когда шаги зазвучали отовсюду, многократно отраженные стенами пещеры и нишами в них, отряд не сговариваясь перешел на бег, не обращая внимания на то и дело попадающиеся под ноги камни.
Они остановились перед разветвлением коридора, одинаково темного в обоих направлениях.
Смрад стал поистине непереносимым, а за кругом света скользили бесформенные тени, приближавшиеся тем ближе, чем тусклее становился свет факела.
- Куда?
- Направо, - Марнумен наугад ткнул рукой в сторону коридора, не собираясь признаваться в том, что понятия не имеет о правильности выбранного пути.
Кхар послушно повернул туда, оступился и упал, выронив из рук факел.
Раздался остерегающий вскрик Марнумена - и пламя, более не подвластное руке человека, погасло.
Не было ни криков, ни звона стали, но когда харадцы смогли зажечь следующий факел, их стало на одного меньше.
- Идем дальше. Если он отбился в темноте, мы ему не охрана.
Марнумен покачал головой и подтолкнул Кхара в спину. Снова доверять факел подростку предводитель не собирался:
- Шагай, а то и тебя тут оставим.
Кхар послушно пошел, вытянув перед собой руки: света факела едва-едва хватало на круг вокруг Марнумена.
Тишину коридора нарушал только звук шагов. Нет, совсем не так представлял себе Кхар обретение моргульской формы. Он был готов к войне, к испытаниям силы и ловкости, но подготовиться к темному ужасу Горгоротских пещер было невозможно.
Когда его рука коснулась чего-то мягкого, он, не стесняясь, заорал, отскакивая назад. И отвернулся, едва свет факела выхватил из темноты его находку.
Судя по звукам, более брезгливого их спутника попросту вывернуло от вида запелёнатого в паутину тела, опустошенного и сморщенного, как пустой бурдюк.
- Кажется, при жизни это был орк. Не особо крупный, вероятно, подросток, - Марнумен чеканил слова, стараясь не поддаться панике. Ему, как никому другому, сейчас открывался вид на чудовищную кладовую паука. Десятки коконов были подвешены к потолку пещеры, уходящей глубоко в гору. Их пленники, похоже, были еще живы в отличие от многочисленных разбросанных по полу опустевших оболочек. Преимущественно, это были орки. Хотя встречались коконы и помельче. Видимо, обитатель этой пещеры не гнушался охотиться и снаружи.
Позеленевшие одутловатые лица, медленно смаргивающие белесые мутные глаза, различимые между нитями паутины, были не менее пугающими, чем выпитые до дна оболочки, сморщившиеся, зияющие черными глазницами.
- Надеюсь, нам не туда… - Кхар разом охрип, примечая белесые украшения, мерно покачивающиеся от легкого движения воздуха.
- Туда. Видишь, пламя пляшет на ветру? Где-то там есть выход.
Они шагнули в пещеру, стараясь не потеряться. Но неровное пламя факела лишь на миг выхватило гигантскую тень, предательски мигнуло и погасло: хозяйка вернулась в свою трапезную.
Паучиха медленно втянула толстое брюхо в пещеру, но почуяв свежую добычу, кинулась на людей с проворством, неожиданным для такой массивной туши.
- Отступайте к выходу! - Марнумен отбросил бесполезную теперь деревяшку прочь, обеими руками держась за рукоять клинка и отступая навстречу потоку воздуха.
Кхар попытался последовать за ним, наткнулся на липкую паутину кокона и отскочил в сторону, чтобы окончательно заплутать в темноте между коконами. Казалось, целую вечность он метался среди раскачивающихся жутких свертков, подхлестываемый предсмертными криками соратников.
Лица коснулась липкая нить, и Кхар в панике отмахнулся от нее, а через шаг оступился и покатился кубарем в пустоту за миг до того, как в пещере снова воцарилась тишина.
Боясь лишний раз шевельнуться, он свернулся калачиком на холодном полу и пролежал так очень долго, прежде чем рискнул приподнять голову и осмотреться.
Глаза постепенно привыкали к темноте, и наконец Кхар сумел рассмотреть едва приметное светлое пятно впереди. Где-то там в пещеру проникал дневной свет.
Мальчик медленно поднялся на четвереньки, так и не найдя в себе смелости встать в полный рост, оглянулся…
В пещере никого не было, только мерно покачивались коконы. Кхар короткими рывками пополз к выходу, то и дело останавливаясь и оборачиваясь, вздрагивая не то, что от звука, а даже от малейшего намека на него. И вновь вжался в пол, когда впереди мелькнула огромная тень: паучиха волокла в пещеру еще один кокон.
Юноше повезло: подвесив свою добычу поближе к выходу, хозяйка пещеры скользнула прочь в темноту туннелей.
Вот теперь Кхар бросился прочь, но застыл в ужасе рядом с последним из коконов.
Из-под белесых нитей паутины на него смотрел его командир. Лицо Марнумена было таким же опухшим и зеленоватым, как лица остальных жертв паучихи, приоткрытые глаза уже начали мутнеть. Похоже, он был мертв, но даже в смерти продолжал крепко сжимать клинок, теперь примотанный к его телу липкими нитями. Юноша помедлил, не способный оставить харадца: достал клинок и перерубил нити кокона. Тело бывшего предводителя отряда упало к его ногам. Но эта заминка обошлась Кхару чересчур дорого.
Слишком поздно он заметил приближающегося к нему врага. Слишком медленно поднял клинок и слишком неудачно попытался ударить…
Его клинок не причинил вреда чудовищу, бессильно царапнув по панцирю. Но в свою очередь увернуться от жала юноша не успел, и просто осел на пол, чувствуя, как отнимаются ноги.
Паучиха подхватила срезанный Кхаром кокон и уволокла его подальше от входа, чтобы тщательно закрепить у противоположной стены пещеры.
По всей видимости, чудовище истратило на предыдущих жертв слишком много яда, потому что харадец сумел доползти до выхода из пещеры и, перевалившись через край расщелины, бессильно покатился вниз.
Когда он пришел в себя, в Мордоре царила ночь.
Он был здесь совершенно один. Безоружный и бессильный. В шаге от него журчал небольшой ручей, но у Кхара не было сил перевернуться на живот. Он лежал и смотрел в небо, вспоминая своих спутников и хозяйку пещеры. Теперь было ясно, куда делся гарнизон Сторожевой башни. Только почему-то теперь это не имело никакого значения.
Яд продолжал действовать, но на рассвете следующего дня молодой харадец нашел в себе силы подняться. Медленно, приволакивая ногу, поврежденную во время падения, не замечая боли, он начал свое восхождение обратно к логову Паучихи.
На пороге пещеры его и подобрали гвардейцы Барад-Дура три дня спустя.


Рассвет мало чем отличался от любого другого времени суток. Серое небо, окрашенное алыми сполохами от Ородруина, наводило на мысли о том, что иных красок кроме черного, серого и алого, в Мордоре попросту не бывает.
- А еще поговаривают, что орки, проходя через тамошние туннели, тянут жребий, кому идти в середине отряда.
- Глупости какие!
- Глупости или нет, а место гиблое.
- Еще скажи, что там съесть могут, - рассмеялся остряк и поднялся с первой из Ступеней, ведущих к перевалу Кирит Унгол.
- Съесть? Сомнительно. Кому охота орками питаться? Они даже на вид невкусные.
- Что-то не похож ты на орка.
- Не едят там, а в статуи превращают. Наклонился к роднику воды попить - и готово.
- Разговорчики! - Предводитель отряда вздохнул и поднялся на первую из Ступеней. - Дыхание берегите.
Камни под ногами были скользкими от дождя, а руки то и дело не могли найти опоры в узких щелях скал, поросших мхом.
- Вниз не смотреть!
Послушный указаниям более опытного харадца, молодняк поднял взгляд к пасмурному небу, поднимаясь все выше, проходя по узкой тропе под самой скалой, и, после короткого привала, продолжая свой путь к сторожевой башне.
Конечно, туда был и другой путь, куда более прямой и безопасный. С тех пор, как в сторожевой башне вновь поселились дозорные, со стороны Барад-Дура туда можно было добраться за день. Но новичков отправляли по старинке, через перевалы и Ступени, проводя поближе к пещере Шелоб. Орков в Мордоре было без счета, не велика беда, если Ее Величество отобедает несколькими из них.
Кхар, официальный поставщик дичи для Паучихи, присел на камень, с которого открывался самый восхитительный вид на плато Горгорот, и смахнул с плеча моргульской формы пепел.
Группа новичков как раз завершала свое восхождение, и на всем свете только двое заранее знали, кому из них удастся увидеть Барад-Дур по ту сторону туннеля.

@темы: Арда, Фанфик

---

Драбблы

Название: После победы.
Размер: 614 слов
Категория: ангст.
Рейтинг: РG-13
Персонажи: Кхамул, Саурон
Предупреждение: образ Кхамула частично выведен на основе "Великой игры", где истерлинг был сильным шаманом.

Стая, взяв след, неслась вперед.
Он следовал за нею по лесу, не разбирая дороги, и, пожалуй, никто и не подумал бы преградить ему путь. Вперед и вперед, за невесомыми белыми волками из собственного прошлого.
Дороги Нижнего мира запутанны, а неупокоенные духи только и ждут, чтобы идущий тропами потерял бдительность.
Вой волков перешел в скулеж. И лишь выскочив на поляну, человек увидел, что заставило отступить его волков.
Даже в Нижнем мире майа не потерял очертаний человеческого тела. Владыка Мордора усмехнулся, поймав взгляд бывшего кольценосца.
И Кхамул опустил взгляд, мучительно выговаривая ставшие чужими слова:
- Мы проиграли? - И мгновенно пришло чужое воспоминание о том, чего сам кольценосец уже не видел.
Твердыня Мордора плавилась в огне восставшего против своих обитателей Ородруина, рушились под его натиском башни и стены, изменялся облик земли.
«Всё», - горечь, внезапно накрывшая его, прорвалась горестным криком.
Тело. Его тело, в которое теперь не вернуться, оно погребено там же, под лавой и огнем. Шаман, перехитривший сам себя, возомнивший себя бессмертным, а на деле - урвавшим едва ли кусок вечности из рук господина.
Владыка безмолвствовал, не замечая своего кольценосца. И не собираясь утешать или объяснять. «Как всегда», - подумалось ему.
- А другие… Где они?
- Ушли, - на сей раз майа ответил, издевательски улыбнувшись шаману. - Ты остался один на тропах миров, со своей, теперь бесполезной, сворой. Но скоро и тебе придется уйти.
Уйти…
Сколько лет он боролся с самой мыслью о смерти. И вот человеческий рок застал его тогда, когда он уверовал в то, что обыграл судьбу. И проиграл. Если только не найти другого тела…
Волки жались к его ногам, и человек в задумчивости гладил их, успокаивая.
Остались только волки. Они, а еще память. Хотелось выть от отчаяния, безрассудно наброситься на майа, и, может быть, он будет настолько милостив, что позволит ему уйти в бою, как подобает воину, а не истончающейся тени.
Тени…
Эта мысль сводила с ума. Он, не знавший поражений, покинет мир, когда силы покинут его, безголосый и бестелесный. Насмешка Игры, в которую все они играли с мирозданием.
- Все еще не хочешь умирать?
Майа смеется. И человек бросает ему в лицо:
- Ты тоже проиграл! Ты оказался слабее наследников Нуменора!
- Проиграл? Может быть, я проиграл эту битву и свою силу. Но скажи, каким будет лицо мира, в котором исчез Мордор? Молчишь? Посмотри, здесь ты можешь смотреть так же далеко, как я. Смотри. Они взяли свою победу, но как они распорядятся ею? Хочешь увидеть все своими глазами? Это просто: выйди отсюда и найди для себя тело по нраву и по силам. Если не побоишься этого прекрасного нового мира.

Прислонившись к ограде, мужчина смотрел на деревенских мальчишек, носящихся по городской площади.
- Чур, я буду Сауроном! Вперед, мои верные слуги, уничтожайте все, что встретите на своем пути!
Смех, довольные лица. Вихрастый паренек преклонил колено перед «темным властелином», заливисто рассмеялся, когда его плеча коснулась палка, и поднялся:
- Я сотру твоих врагов в прах, владыка.
Радостные голоса подхватили это заявление, пока «командир» отеческим жестом выдвигал вперед младшенького паренька, волокущего за собой на веревке тело дохлой кошки.
- Мы захватили шпиона, когда он пересекал границу, - хмыкнул вихрастый, и хотел сказать что-то еще, но не успел.
- А ну, брысь по домам! - чей-то отец выглянул на улицу, подзывая своих сыновей, и снисходительно посмотрел на остальную детвору. - Смотрите, на ужин не опоздайте, орочье отродье! А кошку зачем притянули? Чтоб потом в мусорную яму отнесли, нечего тут пакость раскидывать! Эх, помню, в детстве мы из них муфты делали, теплые такие!..
Услышав это, мужчина у ограды задумчиво погладил стоящего рядом с ним белого волка.
Сменилось несколько поколений, и прошлое попросту забыли. Стерлись лица и имена, смыло водами забвения боль и радость былых времен.
Стертый с карт королем Элессаром, Мордор пришел в сердца людей.


Название: О нестандартном применении слеша
Размер: 240 слов
Рейтинг: R
Жанр и категории: юмор, слэш, АУ
Персонажи: абстрактные темные

«– Кричишь - и не слышишь собственных криков. А я теперь не смогу позабыть их, застывших на границе кошмара и мечты. Что же ты со мной делаешь, Инголдо? Как прогнать из памяти это золото волос, это податливое тело и его беззащитную позу? Кто из нас жестокий, если ты не позволяешь мне получить того, чего я желаю? Ты мучаешь меня, и никто до тебя, и вряд ли кто-то после, сможет причинить мне подобную боль. Что я могу сделать, чтобы утолить горящий в моей душе огонь? Хочешь, я сам провожу Берена до Ангбанда и уговорю Владыку отдать ему сильмарилл? Один сильмарилл в обмен на исполнение моего желания. Или, может, этого недостаточно? Хочешь, я отпущу твоих эльдар? Живыми. Невредимыми. Это легко, Финдарато. Просто сдайся. – Жестокий не ждет согласия. Просто владеет мной.
Он не терпит, когда посягают на его собственность: даже солнцу не дает взглянуть на меня в его покоях. И то, что Берен унес в Дориат сильмарилл, слабо утешает меня, когда я смотрю на темного майа в щелку прикрытых век. Словно в бреду, едва слышно шепчу его имя…»
– Можешь не надрываться, он тебя уже не слышит. - В голосе харадрима звучит неодобрение.
– Это ж даже не ужасы! Так, сказки на ночь, – презрительно хмыкает палач-орк, откладывая книгу и окатывая потерявшего сознание пленника ледяной водой. – Никогда не думал, что эльфы такие впечатлительные.
– Ты плохо знаешь эльфов.
– Нет, это ты не умеешь их готовить! Эльфы сражались против нас? Теперь пусть слушают, что про них пишут люди.


Название: И назгулам бывает некогда.
Размер: 201 слово
Жанры и категории: джен
Рейтинг: G
Персонажи: назгулы, Грима Гнилоуст
Примечание: ... Так и вышло, что вечером следующего дня Черные Всадники наткнулись на Гриму Змеиного Языка, который спешил к Саруману с известием о том, что Гэндальф явился в Эдорас и предупредил короля Теодена о коварных замыслах Изенгарда. Грима едва не умер от страха. Но он был привычен к предательству и выложил бы все, что знал, и под меньшим давлением.
«О да, господин, я готов поведать все! — сказал Грима. — Я подслушал их беседу в Изенгарде. Страна полуросликов. Это оттуда Гэндальф пришел и туда хочет вернуться. Сейчас он ищет себе коня.
Пощадите! Я не могу говорить быстрее! Это туда, на запад — через Врата Рохана, а там на север и немного к западу, до следующей большой реки. Она зовется Сероструй. Оттуда через переправу у Тарбада идет старая дорога, что ведет прямо к их границам. Эта страна называется "Шир". Дж.Р.Р.Толкин "Неоконченные предания"

Небо на востоке затягивали грозовые тучи.
Оторвавшись от созерцания лежащего на земле человека, всадники, как по команде, оглянулись туда, откуда только что донесся первый раскат грома.
— Надо торопиться, — один из всадников зябко повел плечами.
— Надо.
Грима Гнилоуст уткнулся лицом в землю, боясь шевельнуться и напомнить о себе Черным Всадникам, так несвоевременно оказавшимся на его пути.
— А этого?
Предводитель Всадников обернулся, хотя лица его и не было видно.
— Убить? — Чуть привстав на стременах, другой Всадник потянулся за клинком.
— Нет, — одернул торопливого спутника тот, кто раньше был Тенью Востока. — Пусть идет в Изенгард.
— О да, пусть идет! — Предводитель рассмеялся негромким гортанным смехом. — Убирайся, пока мы не передумали!
Гнилоусту не надо было повторять дважды. С того самого мига, как он повстречал Черных всадников на дороге, ведущей к Ортханку, возможность сбежать была ему желанней любого иного стремления. Стоило ли удивляться, что человек подскочил и понесся прочь едва не резвее зайца?
— Может, передумаем? Ничто не помешает Ортханку предать дважды.
Ветер с востока торопил их в дорогу, напоминая, что промедление может стоить слишком дорого. В последний раз взглянув в сторону Изенгарда, предводитель назгулов протянул руку, благословляя беглеца:
— Пусть идет. Идет и принесет предателю больше бед живым, чем мертвым.


Название: Беседа при луне
Размер: 370 слов.
Жанры и категории: гет.
Рейтинг: G
Персонажи: Кхамул / ОЖП
Предупреждение: один вечер из жизни Кхамула, все еще короля и пока еще не назгула.

Каждую ночь она поднималась на вершину башни и замирала у дверей королевских покоев. Она не тешила себя надеждами: в отличие от десятков девиц, удостаивавшихся чести согревать его ложе, ее уже нельзя было назвать красавицей. Но сегодня король не желал видеть никого из своих наложниц, отослал слуг, только про подругу юности позабыл, и потому, когда в этой части замка остались лишь двое живых существ, она скользнула в его покои без стука.
Полная луна, смотрящая в узкие окна, торопила ее.
- Мой король…
Он стоял у окна, катая на ладони перстень, с которым он не расставался очень много лет. В зыбкой лунной тени он чудился ей старше, чем был: черные волосы были тронуты лунным светом, будто сединой, а тело его источнилось, пропуская сквозь кожу свет луны.
Видение это было и страшно, и прекрасно одновременно.
Она неловко поклонилась и скользнула поближе к окну, подчиняясь его молчаливому призыву.
- Мне душно здесь. И скучно. – Кольцо блестело на его ладони, когда он шептал слова, предназначенные только одним ушам. – Долгие годы отравляют душу однообразием, Мирима. А разнообразия в этих стенах не видать. Те же интриги, покушения, гуляния или рутина. Балы и приемы, охоты. Проигрывать я не люблю, а выигрывать мне надоело. Если бы я знал заранее, что вечность так скучна…
Она только кивнула, показывая, что внимательно слушает своего короля.
- Дар Владыки казался мне способным развеять скуку. Интересно, а ты бы взяла кольцо, способное продлить твою жизнь на множество веков, явись к тебе посланник Сил? Впрочем, вряд ли он предлагает кольца женщинам, - он притянул ее к себе за талию, а женщина и не подумала сопротивляться, положив голову ему на плечо. – Ты ведь тоже когда-то ждала, что красавец-мужчина предложит тебе кольцо, а так же руку и сердце?
- Нет, мой король. Мужчина, которого ждет мое сердце, может предложить мне руку и сердце только в моих грезах.
- Он сейчас недосягаем?
- И нет, и да. Он уже много лет носит кольцо, мой король. Кольцо, связывающее его иными нерушимыми клятвами.
- Жаль, что твое кольцо не оказалось на его руке раньше, Мирима.
Они замерли, глядя на заходящую за горы луну, и ночную тишину внезапно прорезал его негромкий смех.
Владыка Мордора никогда не предлагал колец власти женщинам. Может быть, Саурон попросту опасался быть принятым за жениха?


Название: Глаза в глаза
Размер: 41 слово цитаты + 137 слов
Жанры и категории: гет
Рейтинг: G
Персонажи: Ангмарец | Эовин
Примечание: POW. Реплики героев принадлежат Профессору, на них Мордор не претендует.

- Ты – со мной сразишься? Глупец! Ни один смертный муж мне не страшен.
- А я не смертный муж! Перед тобой – женщина. Я – Эовин, дочь Эомунда, и я спорю с тобой о своем государе и родиче. Берегись, если ты не бессмертен!
Шум битвы отдаляется, сменяясь давно позабытым набатом. Нет, это не колокола Гондора. Так шумит кровь в висках, когда правда наваливается всей своей тяжестью.
Ясный взгляд, на дне которого плещется ярость. Развивающиеся по ветру волосы.
У смерти и впрямь должно быть женское лицо и эти пронзительные глаза глубины осеннего неба.
На всех полях Пеллинора для меня сейчас существует она одна. Да что поля, она единственная на всем свете.
Ее замах медленный, я мог бы с легкостью уклониться от ее удара. Но, вспоминая века своего существования, я совсем не прочь поставить точку здесь и сейчас.
Я почти люблю ее, когда она наносит свой удар.
Я боготворю ее в этот краткий миг между свободой и небытием, когда сталь разрывает цепи, не дававшие мне умереть раньше срока.
«Эовин…»
Я рад, что последним, что я увижу в этом мире, будет ее лицо.



Название: Ночь в Дол-Гулдуре.
Размер: 262 слова.
Жанры и категории: хоррор, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: омп.
Примечание: страшилка по Дол-Гулдурски.

Они подошли к развалинам на закате. А что, неплохое место: пользуется достаточно дурной славой, так что конкуренты вряд ли найдутся, и костер можно разжечь, не опасаясь, что на огонек пожалуют.
Сухие ветки, которых около руин водилось предостаточно, быстро занялись, и по остаткам стен заплясали тени путешественников.
— Говорят, тут раньше сильная крепость была.
— Была когда-то. А теперь разве что в Мордоре чувствуешь себя в безопасности.
— И то не всегда.
— Да.
Кровь оленя, подстреленного в лесу неподалеку, окропила камни под ногами.
— Холодает, — поёжился один из кулинаров, сдирая шкуру с оленя.
— Так ты поближе к огню встань, — второй подкинул веток в костер. — Ночи-то не летние. И почему мы не орки? Не так бы холодно было.
— И жрали бы сырое мясо, — хмыкнул его собеседник, приближаясь к костру.
— Не без того, зато мороки меньше, — человек обернулся, вглядываясь в темноту.
— Что такое?
— Почудилось… — тряхнув головой, он подкинул ветвей в костер, но даже этого жара не хватило, чтобы развеять холод ночи.
— Может, там и впрямь есть кто-то? Так ты сходи, проверь. После того, как в костер насмотришься, очень много что может в темноте почудиться.
— Тебе бы только шутки шутить. Вот завтра поутру пойдем на запад, в тех краях блеснешь остроумием.
— И блесну. Жрать почти подано.
Резкий крик из темноты заставил их вздрогнуть.
— Это только сова.
— Проклятая птица.
Разговор не клеился. Слишком холодная ночь заставляла их жаться друг к другу и к огню. Даже договорившись нести ночную вахту по очереди, они не сомкнули глаз у потухшего к утру костра.

Когда на востоке заалел рассвет, никто из них не шевельнулся.
В развалинах Дол-Гулдура набирал жизненную силу тот, кого вскоре назовут некромантом.


Название: Бегство.
Размер: 148 слов.
Жанры и категории: юмор, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: ценитель золота Смауг, упоминание ожп.
Примечание: вся правда о захвате Эребора.

Лучи закатного солнца коснулись нескольких золотых монет, упавших на поросшую травой мостовую. Близился первый день лета, и ночи стали совсем коротки, поэтому чужак торопился покинуть пещерный город до того, как проснутся его обитатели.
Он не заметил, что часть прихваченных в дорогу вещей осталась поблескивать за его спиной. Да и некогда ему было поднимать их, в такой спешке он бежал. Словно вор, он скрывался в темных переходах дворца, надеясь, что не разбудит спящих. Оставаться тут и ежедневно видеть свою подругу было большим из зол.
«На запад. Только на запад. Там я найду себе лучшее укрытие, тихое и мирное. Правда, там воняет гномами, ну да с этим можно смириться».
Он вздрогнул, услышав далеко позади звонкий детский визг.
Времени больше не оставалось.
«Эребор! Майа обещал мне там несметные богатства».
Бросив свою добычу, он расправил крылья и взмыл в воздух, улепётывая подальше от драконицы, проснувшейся на золоте в окружении троих малышей.


Название: Вызов брошен
Размер: 162 слова
Жанры и категории: юмор, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: назгулы, Эарнур.
Примечание: вся правда о пленении последнего короля Гондора.
"2043 - Королём Гондора становится Эарнур. Король-Чародей вызывает его на поединок.
2050 - Эарнур отправляется к Минас Моргулу и навсегда исчезает там. Мардил становится первым Наместником-Правителем."

- Ну что там, ответ из Гондора не пришел?
- Молчит.
- Глухой, что ли?
- Нет, просто думает долго. Дела завершает, указания раздает, наставления Наместникам пишет.
- Ответственный.
Тень Минас-Моргула падает на реку, но переходить ее ни орки, ни назгулы не намереваются.

- Без изменений?
- Очень обстоятельный малый.
- И что мне теперь, ждать, выглядывая в окно и помахивая платочком, как девица на выданье?
- Я бы посмотрел на это.
- Поговори у меня, не посмотрю на былую дружбу.
- Прости. Ну, пошутил неудачно, бывает.
- Бывает. Смотри, как только появится кто, немедля доложить. Может, хоть гонца с отказом отправит, раз сам на бой выехать не решается. Хотя, кто бы рискнул? Это ж самоубийство…

Семь лет спустя.
- Выходи, Король-Чародей! Я принимаю твой вызов!
- Как внезапно! Подождите, ваше величество, Король-Чародей на совещании, будет послезавтра! Будьте добры, зайдите в крепость, не на улице же Королю Гондора нашего командира ждать...

А потом говорили, мол, назгулы коварно и вероломно захватили короля Гондора.


Название: Ночь в сентябре.
Размер: 357 слов.
Жанры и категории: юмор, джен.
Рейтинг: G
Персонажи: Ангмарец, Кхамул.
Примечание: «Наконец, они вернулись; но лето уже совсем прошло, а ярость и страх Саурона все росли. Когда Назгулы возвратились в Волд, уже настал сентябрь; там они встретили гонцов из Барад-Дура, передавших им от хозяина угрозы, которые нагнали ужас даже на Моргульского Владыку». (с) Альтернативная география Средиземья.

- Здесь стояла моя фигура, - возмущенно произнес Кхамул, глядя на своего начальника.
- Фигура? - Ангмарец смахнул на пол все фигурки, стоявшие на доске, тем самым спасаясь от поражения. - Ты мне лучше скажи, зачем мы ждем гонца от Саурона, если он все может сообщить нам самолично?
- Может, ему надоели наши рожи? - Истерлинг бережно собирал рассыпанные резким жестом Короля-Чародея куски дерева. В латной перчатке это было занятием довольно непростым. - Иначе я вообще не могу объяснить наше сверхсекретное путешествие.
- Так-то да, - Ангмарец вернулся в кресло и перевел взгляд с Кхамула на пламя камина. - Тайная вылазка в поисках Шира. Ши-ир, - передразнил он голос Голлума. - Бэ-эггинс-с-с… И вот, пожалуйте, гениальный план готов: абсолютно тайно перейти Андуин, попутно незаметно разбив войска Осгилиата, и, отбив мост, совершенно тайно пройти вверх по течению, стараясь обходить разбегающихся в страхе крестьян и разъезды. Как он сам вообще представлял тайное продвижение отряда кольценосцев на запад?
- Полтора месяца коту под хвост, - Кхамул закрыл футляр с фигурами и занял место напротив Ангмарца. - Но было бы здорово, если бы кто-то достаточно ненормальный попытался заявить свои права на Кольцо. Это внесло бы разнообразие в наше… посмертие?
- Не шути. Представляешь, если Кольцо оденет Изенгардец? Сменять одного темного властелина на другого, еще и не уверенного в том, чего хочет и как этого достичь? Плохая шутка.
- Шутка ли?
- Мой господин, гонец из Барад-Дура, - младший из назгулов заглянул в двери занимаемой старшими комнаты.
- Зови, - милостиво кивнул Ангмарец.
Гонец вошел в комнату и, смиренно опустив глаза, изо всех сил старался сохранять спокойствие. Но все же рука его заметно дрожала, когда он протянул сидящему в кресле Королю-Чародею запечатанный свиток.
Ангмарец сорвал печать, пробежал письмо взглядом и резко поднялся, подхватывая свой плащ:
- Кхамул, мы едем немедля. Зови остальных, я жду внизу, - он стремительно вышел из комнаты, оставляя позади вжимающегося в стену гонца и удивленного Кхамула, поднявшего отброшенный предводителем приказ.

…через пять минут отряд назгулов покинул гостеприимный город Вольд. А пламя в камине доедало короткое, но веское послание Владыки Мордора своим слугам:
«Если до зимы не найдете Кольцо, заставлю засадить цветами все окрестности Барад-Дура, невзирая на прежние заслуги!»


Название: Высокое искусство
Размер: 197 слов
Жанры и категории: юмор
Рейтинг: G
Персонажи: орки

Вот вы думаете, что орки - это существа необразованные, некультурные, и не обладающие тонкой душевной организацией. В какой-то мере это верно. Попробуй сохрани эту душевную организацию, когда под боком то призраки носятся, то Глаз алым светом сияет. Нет, ни о каких высоких чувствах тут и речи идти не может!
Вот Готшак год назад пытался нести в массы это, светлое и чистое. И вовсе не вымытого мумака! Театр. Во какое слово ученое.
Сначала, правда, он нес его отнюдь не в массы, а так, втихую, подмышкой. И начальство его за этим несением застало. Вручило кипу бумаги, перо с чернилами и срок предоставило: к концу месяца сочинить и поставить своими силами восхваляющую мощь Мордора пятиминутку. Для поднятия, значится, боевого духа.
Он сидел, кропел над своим творением, порывался над котлом с едой речевки читать, чтоб слушателей побольше было. И ведь читал, пока его не прогнали взашей куда подальше, потому что искусство - вещь, может быть, и нужная, но сначала надо бы о брюхе позаботится.
Не знаю, что он там наваял про наше войско во время сражения на плато Горгорот, но точно знаю, что пьесу так и не поставили. По политическим причинам. И театра у нас теперь тоже нет. Так… на всякий случай.


Название: Слабость
Размер: 229 слов
Жанр: ангст
Персонажи: Голос Саурона
Предупреждение: POV

Первые несколько лет было странно учиться заново слышать и видеть мир. Шаги давались с трудом, но, по крайней мере, я снова мог подолгу стоять, не падая от усталости к ногам Владыки, когда он желал видеть меня, и мог неспешно прогуливаться по крепости, лишь изредка находя поддержку в каменной кладке стен.
Со временем стало легче. Я учился говорить, и мне казалось, что когда-то я уже умел это делать, но слова не находили отклика в моем разуме. Зато его хорошо находили боль и холод. И каждый раз я вжимался в стену, когда видел рядом с собой тень кольценосцев.
Лишь однажды, когда мне было позволено подняться на вершину башни, я увидел на горизонте белые башни Минас-Итиля. Сердце мое сжалось от невосполнимой утраты, которую я не мог понять. Привиделся образ странного дерева с белой корой и знамен с его изображением. Откуда? Следом за видением пришла боль и цепкими пальцами сжала сердце. Всю жизнь я прожил в крепости. Вся моя жизнь без остатка — в служении моему Владыке. И тут — такая досадная слабость. Я поднял руку к щеке, по которой бежала жидкость. Не глядя, я вытер внезапную слезу, последними словами ругая себя за слабость тела. Конечно, мне не стать воином в рядах его войска. Куда мне…
Торопливо спускался я вниз, надеясь, что белый город у края горизонта покинет мою память и не будет приходить в мои сны. И чувствовал на себе взгляд Владыки.

@темы: Арда

---

Драббл

Фендом: FMA
#1
- Как твои успехи, Селим?
- Все хорошо, папа.
Мать улыбается им, сидя на своем месте за столом. Ее глаза излучают тепло, ее вера в свою семью непоколебима.
Зеркало эпохи. Фюрер Кинг Бредли: не только правитель, но и заботливый отец, отец не только своему приемному сыну, но и всей нации. Малыш Селим: принятый в семью фюрера, любящий своих отца и мать, мечтающий стать таким же, как отец, - сильным и любящим. Женщина за столом: заботливая и всепрощающая хранительница семейного очага.
Так пишут газеты. Так сочиняют газетчики. И не ведают, что за столом и впрямь сидит зеркало эпохи.
Живой мертвец, у которого долг перед страной когда-то вытеснил все остальное, потребовав уплотить за стремления не только телом, но и душой.
Обманутая женщина, все надежды которой развалятся в пепел от первого прикосновения, если она и дальше будет слепо любить и надеяться.
Юный манипулятор, знающий цену страху, словам и силе, и не ведающий, что цена есть не только у них.
Зеркало больной уходящей эпохи, не умевшей жить иначе.


#2
На столе стоит кипа бумаг. Их надо разобрать, подписать, отложить, разложить, пересмотреть и перечитать.
За окном нестерпимо пахнет весной. Цветами, синим небом, оттепелью.
Бумаги убивают все время. Пока что-то не грюкает об эти кипы. Пока, оторвав взгляд от белых листов с разными почерками, не натыкаешься на брыжущий весельем взгляд из-за очков.
- Забрось ты эти бумаги, тебе инода надо отдыхать.
И как только он каждый раз пробирается сюда в обход бдительного ока лейтенанта?
Подозревая сговор, Рой только сердито тянет к себе следующий лист.
- Идем отдыхать. У меня, между прочим, завтра годовщина свадьбы.
И Рой сдается.
Годовщина - чем не повод, чтобы... Полковник не заканчивает мысль. Какая, по сути, разница, чтобы что. Хьюз понятливо улыбается и крадет его, с ошеломительной четкостью зная, когда полковника Мустанга надо спасать от него самого.

@темы: Драббл, Алхимо-драбблы

---

Arslan Senki

Легкий АУ)

Кровь не водица...
Когда осеннее небо готово пролиться слезами на грешную землю, а ветер треплет волосы и полы плаща, поневоле задумываешься о том, что вынесло тебя в путь по залитым лунным светом улицам. Шаг за шагом, к цели пути - к узкому светящемуся оконцу безликой громады дома.
Гухие стены вокруг. Темные окна.
Пустые глазницы и гулкие сердца, до которых не достучаться.

Тень легко замечаетсебе подобных. Я - лишь тень... как та, вторая, скользнувшая впереди.
Крик совы? Полноте, какие совы в Парсе?.. Вжавшись в стену, ждать появление тех, кому этот крик был адресован. Ждать. Ждать и видеть... И сжимать рукоять клинка.
Тень обратает плоть, капюшон скрывает его лицо, но не узнать клинок, который сжимает ладонь, невозможно. Что принесло тебя в эту лунную ночь сюда?.. А ведь кровь - отнюдь не водица.
- Сюда! - окрик из тени заставляет его вздрогнуть. И прижаться к стене за миг до того, как со стены глянет на улицу стражник. Нам совсем не нужно быть узнаными...
...когда мы доберемся до ворот этого дома, нам придется пробиваться силой. Ты ведь не можешь не знать этого.
- Вперед и направо, я за тобой. - шепчу одними губами, и ты киваешь, показывая, что понял.
Все вопросы потом... Я улыбаюсь тебе вслед.
Почему ты оставил их в лагере и понесся за мной, зная, что мой план безумен? Почему оставил принца в компании жрицы и менестреля?.. Я спрошу после. Сейчас я просто доверю тебе защищать мою спину, так же, как ты доверишь мне свою.

...кровь, конечно, не водица. Но она - отнюдь не мерило ценности для нас окружающих...
И за миг до того, как войти под свет факелов стражи у дома, шепнуть вместо напутствия:
- Будь осторожен. Мое безумие заразно.

@темы: Драббл, Arslan Senki

---

Arslan

Пре-канон, ничего такого.
Очень мини.

...Тем, кто сводит с ума,
Без объятий и снов.
Кто играючи сносит голову с плеч.
Тем, кому ерунда -
Потрясенье основ.
Кто не ждет и не просит спичек и свеч...
(с)

Луна коснулась краем вершины гор, слива в саду оцветала, осыпая лепестками зеленую траву. Двое сидели на мансарде загородного дома, спрятанного высоко в горах. Один из них был в дорожном платье, другой - в домашней тунике, далекой от праздной роскоши. Только что разлитое по бокалам вино подрагивало в них, размывая отражающуюся в напитке лунную дорожку..
- Ты не намерен вернуться?
- Нет. Мои советы недостаточно хороши, чтобы им следовать, а значит мой голос не будет звучать для глухих.
- Пф..
- Зато слива в том году как-то особенно хороша. Наверное, именно так цветет свобода. - Он пригубил вино и поднял голову к луне.
Луннный свет выхватил точеный профиль, собранные в хвост волосы, и тонкое кольцо на пальце - не перстень, не печать королевского стратега, обычное латунное кольцо без украшений или резьбы. Человек поднял руку к небу, словно рассматривая кольцо под лучами восходящей луны. - Может быть я займусь искусством... Короли и страны временны, вечно и ценно только искусство, остающееся после нас.
Мальчишка вынырнул из темноты дома и несмело шагнул к этим двоим с новым кувшином вина, но его присутствие осталось словно бы незамеченным. Спокойный и чуть ленивый тон говорившего ранее остался прежним, признавая мальчишку за друга.
- А ты, Дарион? Вернешься в столицу и останешься там, будто бы ничего не случилось?
- Я обещал. Я приносил клятву верности королю..
- ...который легко позабыл о том, что в любой клятве есть обязательства обеих сторон.
- Нарсус!
- Пей. Завтра будет новый день, который вряд ли станет лучше ушедшего, но непременно будет новым.

...Слива облетала, осыпая землю лепестками, так похожими на снег, укрывающий землю перед началом нового цикла года...

@темы: Драббл, Arslan Senki

---

странное

Фабула: Будущее. Напарники-телепаты.


...металл, скомканный из-за внезапного скачка гравитации... люди не выживают в таких условиях. Но я тебя слышу... Значит?.. Значит мы не люди, да?
Размазывая кровь по лицу, в полумраке двинуться к выходу. Ты где-то там. Меньше, чем возлюбленный, больше, чем друг.
Ноги предательски подкашиваются, рука теряет опору. Кажется, это дверной проем.
Паника глухой волной: перед глазами темно.
...спокойно... Я тебя слышу...
Хорошо, все же, что я был по другую сторону испытательно лаборатории, когда эксперимент не удался. Хорошо, что ты был совсем далеко оттуда. Там, где ты, сейчас уже ощущается ветер. Ты вышел из замкнутого пространства, в котором мне еще брести и брести к выходу.
Человек не может жить сам. Наверное, мы оба - достаточно люди.
...я...слышу...
Слышу ветер, небо, чьи-то шаги и стальной голос, измененный маской. Глупая предосторожность, если вдуматься, но консулу, по всей видимости, так спокойнее. Обманываться. А еще он почему-то уверен, что ты - один. Я же тоже это слышу.

Весенний ветер ударил в лицо: выход.
Едва различимый свет, глазам не повезло. Но они восстановятся со временем. А сейчас я смотрю на себя твоими глазами. Взлохмаченные короткие волосы, окровавленная физимордия, мятый плащ.
Не думай. Это не рана. Это кровь из носу.
Впрочем. Ты ведь тоже слышишь...

@темы: original, Драббл

---

Фендом: Легенда об Арислане
Несколько пре-канон, оттого явное АУ.
POV лорда Нарсуса.

Вечер застал нас въезжающими в последний приграничный город. Дальше лишь степи и чужая-своя страна. Интересно, командующий, представляете ли Вы, насколько она чужая, эта своя родина?..
- Заночуем в "Южной короне", советник.
Усталый кивок - это все, чем придется ограничиться. Я не устал, но вокруг - люди.

Гостиница. Услужливая улыбка хозяина. Комната с окнами на двор.
Мысленный разговор с тем, кто никогда не услышит моих слов...
"Все возвращается на круги своя... Вчерашний враг останется врагом, какие бы маски он не надевал. Понимаешь ли ты, куда мы возвращаемся? Своя-чужая страна, где мы не жданны, не нужны, неожиданно живы. Жизнь человека хрупка, нет ничего проще, чем попытаться исправить это упущение."
- Командующий... составите мне компанию за ужином?
Это проклятое ощущение постоянного конвоя. Вынужденная безоружность, не спускающие с меня глаз воины охраны,.. все, что у меня осталось - короткие летние ночи. Короткие мгновения, когда можно не думать о завтра, и существовать только в настоящем.
- Несомненно, советник.
Оставшись в одиночестве, распахнуть окно настежь, вдыхая запах летнего вечера и надвигающейся грозы. Темные тучи поднимались на востоке, как раз оттуда, где находилась столица.
"Символично, да?"
Опуститься на подоконник, глядя навстречу грозе.
Когда мы доберемся до конечной точки путешествия, я стану между тобой и твоей грозой. Красивый жест, иносказательности которого ты сейчас, пожалуй, и не поймешь. В этом непонимании тоже есть своя прелесть, командующий.
Стук в дверь.
Вот и ужин.

- Наш ужин, советник.. - он подходит к столу и начинает расставлять тарелки.
Черные волосы, упав на лицо, закрывают его бесстрастное лицо. Двадцать - слишком мало, чтобы играть в придворные игры. И стоящий передо мной не постиг этой науки двора, учащей кривить душой и надевать маски. Может быть, именно это...
- Спасибо, командующий. - Спрыгнув с подоконника, переместиться за стол. И чуть улыбнуться ему. - Присоединяйтесь. Самое большее через три дня мы будем в столице. Путешествие закончится.
- Надеюсь. - Цепкий взгляд, вызванный памятью. Именно на этой дороге была засада, по ней нам ехать обратно. Другого пути нет, разве что пешком лесами..
- Поедем по дороге.
Умереть с оружием в руках почетней, чем от рук наемного убийцы... Сейчас ты еще не думаешь об этом, но пусть боги будут милостивы к тебе, и ты никогда не допустишь такой мысли в своей голове.
- Хорошо, советник.
- Ты хорошо вжился в образ, Дарион. Но подобное обращение прибереги для дворца... пожалуйста. Гроза надвигается.
- Мы переждем ее в гостинице.
- Бесхитростен как всегда, - улыбка. - Переждем. Мы вовремя добрались до города. Твое здоровье, Дарион.
- Твое здоровье.
Ужин заканчивался под рокот грозовых туч.
- Совсем близко..
- Это не та гроза, которой стоит бояться. - Отставив кубок, подняться и направиться к окну, подставляя лицо порывам ветра. - Когда будем подъезжать к столице, старайся держаться за мной.

И когда ты ляжешь в кровать, я останусь сидеть на подоконнике и разглядывать освещаемые молниями окрестности. Мало кто может сказать о себе, что королевский стратег охранял его сон. Никто не сможет сказать, что носит меч королевского стратега, добровольно отданный вместо сломанного чужого клинка. Впрочем, ты ведь и не будешь кичиться этим.
...Это далеко не последняя гроза, Дарион. И даже не первая. Но мы должны сделать так, чтобы она прошла стороной. Только природные грозы равнодушны и неуправляемы...

@темы: Драббл, Arslan Senki

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Nightrunners драбблы

Фендом: Nightrunners
Персонажи: Мардус, Серегил
Фраза: "per aspera..."

...корабль качало на волнах уже который день, и в те моменты, когда Серегил оказывался на палубе, вокруг было одно и то же море, волны и надоедливые чайки, следовавшие за кораблем. Нельзя было сказать, чтобы ауренфейе не любил море. Скорее он не особо любил качку и особо не любил сезон штормов. Сейчас же было начало осени и Серегил был вполне не прочь сократить путь на неделю, добираясь до Нанты морем.
Майсенский корабль был выбран им не просто так - купец, которому он принадлежал, а точнее, его дела в Нанте и Сире, интересовали Серегила достаточно давно. Только, вот незадача, купец внезапно сошел на берег, оставив вместо себя своего компаньона. И вот теперь оба они - и менестрель, и компаньон купца - коротали дни сидя на палубе и рассматривая бегущие по небу облачка. Несмотря на попутный ветер, путешествие затягивалось.
- Какая очаровательная погода, - Борануес, молодой компаньон упущенного купца, скептически поднял взгляд к небу.
- И не говорите, - откликнулся Серегил, обрадованный хоть каким-то разнообразием. За время путешествия просто до неприличия молодой торговец заговорил с ним всего однажды, и то для того, чтобы попросить сдвинуться с канатной бухты, облюбованной статным купеческим компаньоном еще в начале плавания.
- Если так продлится и дальше, мы рискуем помереть со скуки.
- У Вас есть предложения?
- Вероятно, не стоит предлагать азартные игры, хотя моряки и вояки обычно с радостью на это соглашаются.
Серегил поморщился: играть сейчас не хотелось. Но Боранеус был прав - если ничем срочно не заняться, можно зачахнуть от скуки.
Видимо, впервые за эту неделю плавания, они присмотрелись друг к другу. Тщательно подобранная одежда, в которой с легкостью можно запрятать массу нужных вещей, перчатки, которые практически не покидали рук, обувь на мягком ходу... Легкий, едва заметный уху акцент, проскальзывающий у обоих. Хорошее, качественное оружие, с которым оба не расставались, и примерно одинаковая грация фехтовальщика.
- Компаньону купца лучше знать, чем можно скоротать время.
- Мне кажется, менестрель может дать в этом фору.
Смех тоже казался почти одинаковым - было в нем что-то, бьющее отголоском по нервам, заставлявшее сжаться в предчувствии дальнейших действий.


...смеркалось. Чайки, наконец, откричали свое и отстали от корабля. В блаженной тишине окружающего мира два случайных попутчика продолжали негромкую беседу:
- Рer aspera...
- Боранеус, идите Вы со своими пленимарскими идиомами. Неужели нельзя ответить на мой вопрос как-то попроще?
- Попроще? - попутчик усмехнулся и пожал плечами. - А если попроще, то самое главное в морском путешествии - вовремя соскочить с палубы на землю по прибытию.
И Серегилу почему-то показалось, что эти слова нельзя просто бросить на ветер: на горизонте, как по заказу, показался Нант.



Фендом: Nightrunners
Персонажи: Мардус, Алек.
Слово: привкус
Предупреждение: вероятно, ангст

Я знаю: нагое тело уже не чувствует холода. Как не чувствует и тепла от чужого плаща, издевательски укрывающего плечи. Но больше всего тебя мучит не это, а мысль, которую шепчешь по ночам, не отдавая себе отчета в том, что это не мысль уже, а отрывистые слова. Круг за кругом, час за часом. "Он не бросил меня". Так легко...
Когда я увидел тебя через несколько дней, нужды в демонстрации силы уже не было. Всего-то и надо - случайно коснуться тебя рукой.
- Замерзнешь.
Забавно смотреть, как ты шарахаешься от меня, чтобы упереться спиной в моих воинов. Неужели их компания приятней моей? Нет, я не спрошу этого вслух. Это слишком просто. Я только буду смотреть на тебя, медленно стягивая свой плащ - здесь ветряно и от долгой прогулки по палубе ты замерзнешь вдвойне быстрей. А мне ты нужен здоровым. Я улыбаюсь. А ты смотришь испуганно имолчишь, но в то же время я почти уверен: если прислушаться, я вновь различу твою забавную молитву из четырех слов. "Он не бросил меня".
- Бедный обманутый мальчик...
Тебя можно целиком завернуть в мой плащ, и ты уже привык к тому, что застежка окажется у самого горла... и что, хоть ты и почувствуешь холод металла, она не проколет кожи. Тебя должно хватить надолго. Апатия сделает беседы на палубе скучными, ты перестанешь отличаться от своего бессловесного друга - мага. И я потеряю к тебе интерес. Но сейчас, пока ты ощущаешь на губах привкус предательства, я с удовольствием поговорю с тобой. О чем угодно, малыш. До тех пор, пока ты не сроднишься с этой горечью. До тех пор, пока будешь жив.

@темы: Nightrunners, Драббл

---

Обрывочно-адресное

Если закрыть глаза, очень легко вспомнить то, что было - не было. И спокойную речушку на закате, и мощеные плиткой дорожки набережной, и холодное дождливое лето, и красные кирпичи церквушек... и твою обувь на моих ногах. И такой несвоевременный сезон дождей. И недопитое, точнее недокупленное, вино. И если бы не повышенная облачность и ветер, заставлявший кутаться в куртку и прятать руки в карманы, оно было бы куплено и допито. Прямо там, у воды, где луна несомненно смотрится в зеркало вод. Или там, где стеклянная крыша позволяет видеть небо. Впрочем, еще не все потеряно, да? Всего то и надо, что хорошая погода. А все остальное мы и сами, хоть бы и луну с неба.
Странная непамять улыбается мне с внутренней стороны век...

@темы: Той, которую..., Драббл

---

Драбблики кучно

Фэндом: Онмёдзи
Персонажи: Минамото-но Хиромаса и его флейта
Слово: полумесяц

...тишина отступила, сменившись легким шелестом кимоно. Молодой воин обернулся: Мицумуши, вышедшая из дома несколькими мгновениями раньше, теперь неподвижно стояла у куста глицинии, глядя на тонкий серп луны.
Тучи, плавно поднимавшиеся с востока, несомненно что-то символизировали, но Минамото-но Хиромаса смотрел на них куда проще. Открывающийся его взгляду стыдливый лик луны, прячущейся в рваной полосе облаков, был притягателен и прекрасен.
Почему-то весь этот двор, засеянный дикими травами так, как будто здесь давным давно никто не живет, эта глициния, расцветшая раньше срока и в преддверии дождливой ночи расточающая аромат, эта играющая в прятки луна, и даже хозяин дома, сосредоточенно читающий свитки на веранде, - всё было настолько правильным и уместным, что Хиромаса не сдержался. Взять в руки флейту - действие, не нарушающее общей гармонии происходящего. И вот, к шепоту ветра и негромкому голосу Сэймея, шепчущего отдельные цитаты из текстов, добавилась песня флейты.

На какой-то миг молодой человек успел подумать, что он бы отдал многое за то, чтобы когда тонкая луна переростет в полумесяц, а после сменится полной и вновь пойдет на убыль, ему все так же легко удавалось вплести мелодию своей флейты в гармонию дома Абэ-но Сэймэя...


Фендом: 7е море.
Персонажи: Алонсо, Вероника.
Фраза: "Урок фехтования"

Рапиры блеснули на солнце в салюте, и оба фехтовальщика, спрятав клинки, подошли к расстеленному на траве плащу.
- Сиеста - не лучшее время для тренировок, - дон Алонсо опустился на край плаща, снизу вверх глядя на донну Веронику. - Хотя, несомненно, самое малолюдное.
Девушка присела рядом с ним, устало вытирая проступившую на лбу испарину:
- У тебя есть другие идеи?
- Как только окажемся достаточно далеко от здешнего дружелюбного леса, я настойчиво буду предлагать фехтовать после того, как спадет жара.
Донна только кивнула, откинувшись на плащ и глядя в небо.
- Ты поедешь со мной в мое поместье? - Алонсо, долго молчавший перед этим, заговорил неожиданно тихо.
- Мы же все едем туда, - вот и пойми, правда ли она не поняла вопроса, или только сделала вид.
- Да, все. Все, - Алонсо поднял взгляд к небу, на котором виднелось несколько крохотных облачков. Затем поднялся, потягиваясь, и улыбнулся Веронике. - Ну что, продолжим урок фехтования?

...все, что по недосказанности может быть истолковано превратно, может и будет так истолковано...



Фендом: 7е море.
Персонажи: Алонсо, Эрих.
Фраза: "Эрих! Бревно!"

..Если вы думаете, что у вас крепкие нервы, вы никогда не ночевали у Леса Друзей. Более того, вам никогда не приходилось останавливаться в местах, где трактирщик честно предупреждает: чаще раза в неделю люди не пропадают.. Но хуже всего в таких местах, где нервы и так навзводе, - просыпаться посреди ночи от кажущегося оглушительным грохота падающего бревна.
Первым делом разбуженый столь безцеремонным образом благородный дон Алонсо схватился за оружие, окидывая взглядом комнату: на месте ли руки, ноги, голова, спутница... Донна Вероника, которую так же разбудил грохот за стенкой, выглядела отнюдь не испуганной.
- Алонсо, Эрих..?
- Я посмотрю.
Отодвинуть бревно, именуемое засовом и последние ночи попросту подпирающее двери изнутри, и выскочить в коридор - дело нескольких секунд. Из соседней комнаты выглядывает Эрих - такой же сонный, нервный, босой и с оружием в руках.
- Эрих! Бревно!..
- Дон Алонсо,.. Я вижу, вы в добром здравии..
Они заговорили одновременно, и почти одновременно замолчали.
Алонсо озвучил висевший в воздухе вопрос первым:
- Я ошибаюсь или шумели наши соседи?
- Мяу, - утвердительным тоном произнесли от дверей напротив.
Оба мужчины перевели взгляды на источник звука.
Кошка трактирщика стояла в приоткрытых дверях комнаты "музыкантов" и сыто облизывалась...

@темы: по следам игры, Драббл, 7th Sea, Abe no Seimei

---

Осенний вальс

...Кружатся листья, подхваченные порывами ветра... Осенний мост через Днепр даже сейчас кажется окончательно осенним и безлюдным. Я беру тебя за руку и прислушиваюсь к музыке города... слышишь, это ведь так просто. Вон зазвенел трамвай, отозвались на его звон машины на автостраде... речной трамвайчик бодро раздвигает водную гладь, словно купаясь в небе. И вода - вода синяя, какой никогда не бывает летом...
Ты молчишь, кутаясь в черное пальто. Осень - не время для детской радости, когда в небе печально звенят струны бабьего лета. Ты протягиваешь руку: там, над куполами соборов, реет воздушный шар. Вольноотпущенный кусочек радости.
Нас здесь всего двое. На этом пешеходном мосту через реку. И это ощущение одиночества накрывает нас с головой, делая друг другу ближе, чем раньше. Я протягиваю руку, и ты касаешься моей руки своею ладонью.
Шаг. Шаг. Шаг.
Ветер кружит листья, стараясь донести их до нас. Моими ушами ты слышишь музыку осени... Твоими глазами я вижу бездонную синеву над нами...
Раз-два-три, раз-два-три...
С этого ритма нельзя сбиться. Он внутри нас. Он часть нас. Он - сердце этого мира... Он - просто осенний вальс, который танцуют двое на влажном от последнего дождя асфальте.
Слышишь? Он и сейчас зовет нас за собой. Улыбнись же, и дай мне свою руку, как раньше.
Раз-два-три, раз-два-три...
Пусть это будет только наш с тобою осенний вальс.

@темы: original, Драббл

---

До полнолуния на морском берегу еще пять лет. Конечно, есть другие края, другие берега и люди вокруг, есть иной мир, освещенный серебром, пролитым тонким серпом месяца. Есть. Но в моей ладони нет твоей, а я теперь, внезапно озаренный сокровенным знанием, знаю,какой теплой, живой и искренней становится реальность, в которой я могу держать тебя за руку. Вот ведь и так бывает: при свете луны словно впервые увидел Тебя. А может и правда - впервые. И эту улыбку, и искренний восторг, и... Мне почудилось, что я знаю тебя уже очень давно. И что быть рядом - правильно. Любоваться можно не только луной, и я любуюсь тобой, едва сдерживая порыв приобнять тебя за плечи. Я знаю: не время, не место.. Не та луна скрывается за отрогами гор. А до моей луны еще бесконечное ожидание и долгая дорога домой - к тебе...

@темы: по следам игры, original, Драббл, Аэнтарра

---

Легенда

Фендом: Онмёдзи (автор: Юмемакура Баку)
Название: Легенда
Персонажи: Абэ-но Сэймей, Минамото-но Хиромаса
Отказ: я просто поиграться взял. Системе Поливанова афтор сказал "не надо"

Легенда

...Тонкий серп месяца, проглядывавший сквозь тучи, раскрашивал небо причудливыми узорами света и тени. Весенний дождь закончился еще перед закатом, но лужи не успели окончательно просохнуть. Фонари чуть колыхались, послушные игривой руке позднего весеннего ветра, загостившегося в столице и никак не способного расстаться с ее красотами, направившись за моря. Да и летний ветер уже был на подходе, подгоняя в спину забывчивого младшего брата...
Повозка неторопливо катилась по улицам спящего города, то и дело попадая в светлые полосы фонарей и вновь погружаясь в тень. Минамото-но Хиромаса, ехавший из дворца, не мог отвести взгляда от серебряной луны и двух звезд, видных в прореху низких причудливых облаков, словно сотканных из тончайшего шелка. В голове аристократа то и дело возникала мелодия, но он не торопился доставать флейту. Для каждой мелодии было свое место и время, и для этой музыки оно еще не настало.
Дорога была привычна и тысячу раз пройдена, проехана и изучена, но сегодня он словно видел ее впервые, и не мог оторвать очарованного взгляда. И вдруг у моста он увидел одиноко стоящую девушку, озиравшуюся по сторонам. В ее руках был зонт - видимо, она покинула дом еще во время дождя...
Но стоило повозке приблизиться, как над мостом взметнулись болотные огни. Их мертвенный свет не на шутку напугал сопровождение Хиромасы, да и сам придворный музыкант ощутил, как кровь стынет в жилах. Впрочем, вместо того, чтобы приказать поворачивать, он покинул повозку, распорядившись ждать его тут.. И лишь теперь заметив, что девушка пропала.
Огни разгорались все ярче, словно надеясь отпугнуть прохожих. Но не им испугать воина. Хиромаса пошел через мост. Несколько шагов - и под его ногами проседают, прогибаются доски, а вода внезапно кажется ближе... Черная в этом свете. И глубокая, как никогда раньше.
Налетевший порыв ветра чуть не сбил его с ног, а когда он утих - вместе с ним исчезли и огни.
Минамото-но Хиромаса продолжил свой путь, унося глубоко в сердце образ прекрасной девушки, ищущей в сплетении улиц свою дорогу, и искренне надеясь, что ей удалось выбраться с незнакомого перекрестка.

Луна медленно плыла в облаках, освещая старый сад далекого дома на северо-восточной окраине. Уже много лет он пустовал: никто не взялся отстраивать его после пожара, бушевавшего там больше двух десятков лет назад. Деревянный каркас все еще стоял, уже изрядно скрытый высокой травой, но вряд ли кто сейчас мог сказать, что некогда на этом месте стоял дом, изяществом способный сравниться с императорским дворцом. Шумит ветер травой, перекатывая волны озимых всходов, серебрит луна зеленое море...
На том, что некогда было верандой, сидит ребенок. Он вертит в руках жемчужно-белый зонт и улыбается, слушая нежный голос женщины, стоящей по щиколотку в мокрой от росы траве.
Женщина молода и прекрасна. Но ветер, столь бесстыдно касающийся серебряно-серой ткани ее кимоно, расписанного по подолы лепестками сакуры, не смеет коснуться ее иссиня-черных волос. В глазах ее пляшет луна.
- А когда наступает весенняя пора, она вновь и вновь возвращается туда, где осталось ее сердце. Но темна ночь, и никто не ждет ее у порога.
- Ты рассказываешь грустные сказки. Но лучше тебя их все равно не рассказывает никто.
- Тебе рассказывали слишком мало сказок, малыш. Бывают и те, что заканчиваются счастливо.
- Расскажи, ну расскажи мне такую! - ребенок подскочил на ноги, становясь почти одного роста с женщиной.
- Одну?.. Ну, если одну... Пока не взойдет солнце - слушай. Жил был один аристократ, решивший во что бы то ни стало последовать зову своего сердца. И пустился он в путешествие, надеясь обойти всю землю, но найти ту единственную, что разделит с ним жизнь, любовь и счастье. И ему не пришлось долго скитаться, потому что ками были милостивы к нему. Но девушка, которую он полюбил, просила его об одном: никогда не оставляй огня в спальне. ЧуднЫм показалось юноше ее желание, но не задумываясь пообещал он исполнить его. И они отправились в путь. Долго ли они ехали, коротко ли, но поселились они в предместье большого города, сыграли пышную свадьбу... Но человеческое сердце слабо: оно подвержено червю сомнения, что гложет изнутри, превращая самые благие намерения в скобы, сжимающие сердце. Юноша так любил свою молодую жену, что где только ни появлялся, ни разу не посмотрел ни на одну красавицу. Даже и при императорском дворе не нашлось той, что могла бы привлечь его внимание. И тогда кто-то шепнул, что жена-то у него лисица, приворожила юношу и не отпускает. Ведь ни есть, ни спать тот не может вдали от ненаглядной своей. И так громок стал со временем этот шепот, что не выдержал юноша, и сомнение поселилось в его сердце. Пристальней стал приглядываться он к своей жене, а после зашел в опочивальню, неся в руке свечу... И склонился над спящей женщиной, вглядываясь в ее лицо. Проснулась она, огня свечи испугалась... Изменилась в лице девушка, вскакивая с кровати... И вскрик застыл в горле испуганного юноши: на стене замерла, повторяя все движения девушки, лисья тень.
- И что? Она осталась с ним?
- Нет... Она убежала в лес, потому что не может лиса жить с человеком, знающим ее истинную суть.
- Он бросил все и ушел за ней?
- Нет, он остался среди людей.
- Они встретились по ту сторону жизни?
- Тоже нет, - девушка улыбнулась и взъерошила волосы на голове ребенка.
- Тогда почему ты сказала, что эта сказка заканчивается счастливо?
- Потому что....
Ночь стремительно заканчивалась, предрассветное небо было полно птичьих трелей, а ставшие белоснежными облака прятались за горизонт. На пустой веранде сожженного дома остался бумажный зонт, да вокруг была примята трава, словно и правда был здесь кто-то...


2.
До полудня Минамото-то Хиромаса думал о вчерашнем происшествии на мосту и, едва дождавшись, когда его отпустят из дворца, направился к Сэймею.
Абэ-но Сэймей полулежал на веранде своего дома, небрежно опираясь локтем о пол. Рядом с ним сидела девушка, игравшая на кото. Увидев гостя, девушка смущенно прекратила играть, поднимаясь и торопясь скрыться за ширмой.
- Сэймей, неужели она живая? - В голосе Хиромасы звучало удивление несравнимо большее чем то, что он испытал, впервые увидев шикигами.
Онмёдзи не ответил, лишь рассмеявшись в ответ. А из-за ширмы не доносилось ни звука. Хиромаса едва боролся с желанием заглянуть туда, и лишь вежливость удерживала его от такого поступка.
Девушка вернулась на веранду через считанные мгновения, чтобы, принеся полный кувшин саке, упасть на пол ажурным кусочком бумаги.
- Сэймей! - Возмущению уже было поверившего в то, что это - живая девушка, Хиромасы не было предела.
- Ты хотел мне что-то рассказать?
- Да... Но откуда ты знаешь?
- Солнце еще не село, а ты уже пришел в гости. Или тебя послал тот тип, или ты просто очень хочешь мне что-то рассказать.
- Д-да...
И Хиромаса заговорил, рассказывая Сэймею и о девушке, и о лунной ночи, и об огнях, вспыхнувших на мосту.
- Разве в этом есть что-то чудесное? - Сэймей пожал плечами, - По-моему, всего лишь ночь, луна, светлячки и девушка, потерявшаяся по пути...
- Но ведь... - Хиромаса задумался. Может и правда, может, ему лишь почудились огни? Может, принял за них ранних светлячков? Задумчиво взял он с тарелки сушеную рыбу и пригубил саке.
Сэймей, не переставая улыбаться, сделал глоток из своей чаши.
Время потекло незаметно, вновь напомнив о себе лишь закатными лучами. В то время как на западе небо оставалось чистым, с востока быстро надвигались дождевые тучи.
И вот - последний луч солнца коснулся крыши дома на улице Цутимикадо, и ворота дома распахнулись, пропуская нового гостя. Ребенка, вцепившегося руками в закрытый зонт. В руке малыш держал бумажный фонарик, уже зажженный, несмотря на раннее время.
Хиромаса замер, пораженный.
Амэ-фури-кодзо неспешно зашел в сад Сэймея, ласково встреченный словно из воздуха взявшейся Мицумуши, и подошел к веранде, оставляя за собой мокрую землю там, где ступала его нога.
- Госпожа Кудзу не смогла вчера найти дороги к твоему дому и просила меня передать ее просьбу сегодня.
Сэймей, до того улыбчивый, внезапно стал серьезен. И Хиромаса уловил это изменение в настроении друга, подобравшись и удивляясь самому себе. Если бы ему раньше сказали, что он сможет вот так запросто видеть духов и воспринимать это как что-то обыденное, он бы лишь засмеялся в ответ на такую нелепость. Но годы знакомства с Сэймеем сделали свое дело.
- Что просила передать госпожа?
- Что ждет встречи этой ночью. И что будет рада увидеть любого, кто придет с тобой.
- Я приду, - Сэймей мягко улыбнулся ребенку, и тот озорно улыбнулся в ответ, затерявшись в потоках внезапно хлынувшего с небес ливня.
Хиромаса не стал долго тянуть время:
- Я пойду с тобой?
- Со мной? - и негромко рассмеялся. - Пойдем.
Так они и сделали.

3.
На улице ребенок догнал их вновь. Беззаботно прыгая по лужам, он то и дело заходился веселым смехом. Небо стремительно темнело, ветер словно торопился нагнать как можно более плотное покрывало для остроконечного месяца. Сэймей наблюдал за тем, как резвится дух дождя и то и дело бросал взгляд на небо.
Ребенок то шел рядом, то забегал далеко вперед и останавливался, ожидая своих попутчиков, но Хиромасу не покидало ощущение, что амэ-фури-кодзо ведет их туда, где Сэймея ждет таинственная "госпожа Кудзу".
Дороги становились все более размытыми и нехожеными, а через какое-то время и вовсе вывели их на окраину.
Сэймей, прихвативший с собой кувшин саке и несколько связок вяленых рыбин, ровным шагом следовал за духом дождя. Он не нуждался в этом проводнике, но в тоже время не хотел отказываться от него.
Хиромаса то и дело оглядывался на город, утонувший в сумерках, и думал, куда же ведет дорога, по которой они идут. Когда впереди показался остов дома, покинутого много лет назад, Хиромаса удивленно посмотрел на Сэймея. Тот уверенно шел к дому по едва заметной в уже высокой траве тропе. Ребенок уже стоял на веранде, прикрываясь от дождя своим зонтом. Фонарик, повешенный на чудом держащуюся балку, гостеприимно светил людям.
- Сюда! - Амэ-фури-кодзо махнул рукой, словно намереваясь обратить на себя внимание. Но Сэймей уже и так шел по траве, примятой чьими-то легкими шагами, да и Хиромасе не оставалось ничего иного, как последовать за ним.
Сэймей легко запрыгнул на веранду, опускаясь на относительно сухой участок пола. Ребенок устроился на самом краю деревянного настила, свесив ноги и то и дело болтая им в воздухе. Хиромаса тоже забрался на веранду, оглядываясь по сторонам.
От некогда большого дома остался обгорелый каркас, кое-где чудом сохранилась крыша, веранда почти целиком уцелела.
- Что здесь было? - он и не понял, как задал вопрос вслух.
- Немногим больше тридцати лет назад здесь жил один аристократ, которому не повезло оказаться неосторожным с огнем.
- Сэймей-доно, - звонкий детский голос легко перекрыл шум утихающего уже дождя. - Вам тоже известна эта сказка?
- Сказка? - Сэймей улыбнулся ребенку. - Какая?
- Ну, сказка со счастливым концом про Лису-деву и человека, ее полюбившего...
Хиромаса удивленно посмотрел на амэ-фури-кодзо:
- Сказка со счастливым концом?
- Да, - вместо духа дождя ответил Сэймей. - Ты несомненно слышал ее. Или какую-то им подобную. Про юношу, влюбившегося в прекрасную деву. Влюбившегося столь сильно, что вопреки воле родителей он рискнул взять ее в жены, а после - внезапно - через много лет жизни вместе, узнал, что его жена - кицунэ. Иногда - поднеся к ее лицу огонь. Иногда - заметив тень на стене. Иногда - испугав ее собачьим лаем. И тогда дева-лиса навсегда покидает дом, где раскрыли ее сущность. Впрочем, те же сказки говорят, что Оно, житель одной из провинций, в туманных пустошах встретил свою любимую и привел ее в свой дом. Он был счастлив с ней, у них даже родился сын. А потом, испуганная лаем собаки, она явила свой настоящий облик и покинула человеческий дом, возвращаясь в родные леса. Но Оно стал ее искать и звать. И говорил он ей: "Ты можешь быть лисой – но я люблю тебя, и ты мать моего сына; ты можешь приходить ко мне, когда захочешь". Дева-лиса услышала Оно, и с тех пор каждую ночь приходила к нему в облике женщины, а утром убегала в пустоши в облике лисицы. Так и назвали деву-лису "ки-цунэ" – "всегда приходящая".
- Всегда приходящая... - Хиромаса покачал головой. - Вот не пойму, ты мне сейчас рассказал человеческую легенду или лисью сказку?
- А разве для сказки есть разница? - Сэймей улыбнулся, протянув руку, чтобы провести по плечу совсем поникшего амэ-фури-кодзо.
Тучи расходились, то и дело в небесах проглядывали звезды, и дух дождя закрыл зонт, собираясь в скором времени продолжить свой путь.
- Наверное, нет, - задумчиво произнес Хиромаса.
- Госпожа Кудзу рассказывала мне другую сказку. Но твоя лучше, - амэ-фури-кодзо снова заболтал в воздухе ногами. - В твоей они еще встретились. А в ее сказке ребенок и его отец остались одни, а дева-лиса больше никогда не вернулась в дом своего мужа.
- Это тоже счастливая сказка, - Сэймей негромко рассмеялся. - Счастливая лисья сказка.
- Но почему же ты сказал, что это - счастливая сказка? Разве ж это счастье - оказаться разделенными рекой времени, когда уже нет пути к былому счастью? - спросил Хиромаса.
Сэймей улыбнулся в ответ, и улыбка его в этот миг больше всего походила на лисью. Такая же лукавая и немного печальная.
- Каждый из них знал, что их дитя сможет жить в обоих мирах сразу, не заставляя себя раз и навсегда выбрать лишь один. - Он наполнил чашу саке и подставил лицо теплому дыханию ветра. - Именно в этом видела счастье Кудзуноха. А вот и она сама, - Сэймей поднялся, делая несколько шагов навстречу...
Луна медленно выплывала из-за горизонта, освещая луг, по которому к ним неторопливо приближалась вечно юная девушка в кимоно, расписанном лепестками сакуры.


Комментарии:
Амэ-фури-кодзо: дух дождя. Предстает в виде ребенка, накрытого старым зонтом и несущего в руках бумажный фонарь. Любит плескаться в лужах. Безобиден.
Кудзуноха: согласно легендам мать Абэ-но Сэймэя.
Мицумуши: дух глицинии (книга) или бабочки (фильм), шикигами.

@темы: Хэйян, Фанфик, Abe no Seimei